— Что-то деревянное, большое, — сообщил он. — Не могу рассмотреть, что это.
Дого притащил багор и вместе с Джозом подцепил предмет и подтащил к поверхности воды. Это были останки небольшой лодки; видно было, что ее дно намеренно пробили. Наемники переглянулись. Чем дальше они плыли по бухте, тем больше встречалось им поврежденных и затопленных рыбацких лодок. Все они были пробиты, расщеплены, изуродованы. У Эрно побелело лицо.
— Здесь побывали враги, — дрожащим голосом произнес он.
— А может, сами жители сделали это, чтобы чужакам не досталось? — осторожно предположила Мэм, но видно было, что она не верит в то, что говорит.
Когда днище корабля ткнулось в отлогий берег, Эрно первым прыгнул вниз, не обращая внимания на холодную воду и на то, что на нем его лучшая одежда. Он думал только об одном — что здесь произошло? Наемники следовали за ним; Мэм оставила Персо и часть людей стеречь корабль. Она приказала им вооружиться, быть начеку и немедленно идти на помощь, если увидят сигнал.
— Останавливайте всех, кто появится на берегу, — велела она. — Спрашивайте, кто кузнец на этом острове, и если они не скажут, что это женщина по имени Катла Арансон, убивайте.
Они пошли по дорожке, ведущей на холм и к дому, но вдруг услышали, что в одном из сараев кто-то хнычет и скребется в дверь.
— Собака, — равнодушно бросил Джоз. — Просто собака, попавшая в ловушку.
Дверь они открывали осторожно: собака, даже голодная и напуганная, может сильно укусить. Но внутри оказалась Ферра Брансен — в платье, которое кто-то изрезал в лоскуты, и в невменяемом состоянии. Все лицо распухло от побоев, и она непрерывно что-то лопотала. На запястьях виднелись черные синяки, один глаз скрывался под кровавой коркой. Ничего осмысленного она сообщить не могла. Док закутал ее в свой плащ и повел назад к кораблю, чтобы передать на попечение Персо.
По пути к дому, в кустарнике, они нашли убитую черно-белую собаку, а немного дальше — труп ее хозяина, пастуха Фили Колсона.
С мрачными лицами они шли дальше. Ближе к вершине холма, у арки из боярышника, известной как Перекресток Фейи, они нашли втоптанный в землю лоскут алого шелка. Нахмурившись, Эрно подобрал его и сразу вспомнил свадебный наряд, который примеряла когда-то Катла, а потом в голове возник образ маленькой черноволосой женщины, которой он в итоге достался. Эрно помрачнел еще сильнее и положил шелк в карман. Они прошли еще немного, и перед ними открылось ужасное зрелище.
На земле перед домом валялось в беспорядке оружие. Дымились обгорелые руины — все, что осталось от главного дома Камнепада. Обуглившиеся бревна торчали на пепелище, словно ребра мертвого животного. Из груди Эрно вырвался протяжный хриплый крик.
Хлопая крыльями, с земли поднялись вороны. Они недовольно каркали; нетрудно было догадаться, что за пиршество они здесь устроили. Повсюду лежали тела: мужчины — в воинском снаряжении южан и женщины — лицом вниз, с задранными юбками; на ярком полуденном солнце белели обнаженные части их тел.
Эрно Хамсон опустился на колени.
— Боже, — повторял он снова и снова.
Мэм направилась к пепелищу, с силой сжав челюсти. Она обнажила меч, хотя работы для ее клинка здесь не было — разве что копать им могилы. Док и Дого бродили, осматривая трупы, иногда поднимая что-нибудь с земли. Джоз вложил Дракона Вена в ножны и принялся ходить от одного тела к другому, поправляя на женщинах юбки и переворачивая лицом к небу. Вопреки его ожиданиям изнасилованные и убитые женщины были совсем не молоды. Похоже, тем, кто это сделал, было плевать на почтенный возраст их жертв. Джоза это не потрясло: он уже видел такое и даже кое-что похуже.
А Эрно — еще нет. Он ходил следом за Джозом, всматриваясь в лица, и каждый раз, к своему стыду, с облегчением понимал, что это не Катла. Он опознал Тиан Йенсен и Оттер Гарсен и еще двух женщин родом с Тюленьего утеса. Молодых женщин среди трупов не было.
— Их забрали, чтобы выставить на продажу, — угрюмо произнес Джоз, словно подслушав мысли Эрно. — Продадут в бордели южных городов.
Волна гнева охватила Эрно. Катла скорее погибнет, чем примирится с такой участью. Но он признался себе, что предпочел бы увидеть ее пусть многократно изнасилованной, но живой, чем нетронутой, но мертвой. Он поднял глаза, едва сдерживая слезы, и увидел, что Мэм выходит из руин дома с мечом в руке. По стилю исполнения он узнал, чья это работа: несомненно, это один из лучших клинков Катлы. Сердце его болезненно сжалось.
— Что? — прохрипел он. — Что ты нашла?