Рядом, завернувшись в пару мешков из-под муки, что-то нечленораздельно бурчал Халли. Он спал очень беспокойно, и Катла тоже, потому что ей пришлось просыпаться несколько раз, чтобы утихомирить его. Слово «Йенна» повторилось в сонном бормотании восемь раз.
Катла втянула холодную голую ногу под мешки и резко поставила ее на горячий живот брата. Халли подскочил, сердито фыркая.
— Что?..
— Пора оставить свои счастливые сны, — безжалостно сказала она. — Тебе сегодня возглавлять рейд, а мне еще надо немного научиться акробатике.
— Она будет там. Сегодня вечером. И я даже не увижу ее.
Катла непонимающе уставилась на него.
— Богиня! О чем ты?
— О Йенне.
— Откуда ты знаешь, что она там будет?
— Я видел ее вчера в той повозке, помнишь?
Катла вспомнила кавалькаду, которая проехала мимо них вчера по дороге с востока, вереницу повозок, кучку хихикающих девиц, длинные светлые волосы, потом плохое настроение Халли. Какая же она идиотка!
— Ох, Халли, — та повозка, что чуть не переехала нас вчера…
Он напряженно кивнул.
— Все эти глупости, что говорил корабельщик про клан Чистых Вод…
— Они продают свою призовую молочную корову, — горько перебил ее Халли. — А ее, наверное, привезли, чтобы выдать замуж за какого-нибудь древнего хромого старикашку. Или за жирненького лордика, рвущегося к власти.
Катла сделала недовольное лицо.
— Знаешь, ты лучше не говори таких вещей в городе, а то не сносить тебе головы.
— Моя сестра — дипломат! — рассмеялся Халли, затем подошел к окну и посмотрел сквозь тонкую прозрачную пленку — наверняка растянутый желудок тюленя. — Что это там вверху: тень или летающая свинья?
Катла, улыбаясь, глянула на облака, сощурила глаза, будто внимательно смотрит.
— Свинья, определенно свинья.
Несколько мгновений они молча стояли, просто глядя в хмурое небо. Потом Халли заговорил.
— Что мне делать, Катла? — страдальческим голосом спросил он. — Отец толкает меня в одну сторону, а мое сердце и совесть рвутся в другую… — Он провел рукой по лицу. — Если я стану участвовать в затее отца, то буду находиться за многие мили отсюда, буду воровать корабли и лес, а Йенна останется здесь совсем одна, и некому будет ее спасти. Тогда я навсегда потеряю ее.
Катла не знала, что сказать, она просто сжала его руку.
— Ты в самом деле любишь ее?
Халли кивнул.
— Но боюсь, она совсем не любит меня.
Катла усмехнулась.
— Йенна знает, как можно любить только себя и никого больше. Я найду ее сегодня вечером и поговорю с ней. Доверься мне, брат.
Она оттолкнулась от стены, крутанула неуклюжее сальто и приземлилась на кучу тряпок на полу. В волосах ее запуталась солома, а щеки были грязны от пыли. Она выглядела презабавно, как четырехлетний ребенок. Халли не смог удержаться от улыбки.
— Сегодня ты должна быть гибкой и проворной, как настоящая змея. Тебе еще тренироваться и тренироваться.
Катла с опозданием добралась до конюшни, где договорились поупражняться перед выступлением, — что в общем-то было неудивительно, потому что она заблудилась. А кроме того, задержалась, чтобы исследовать город в районе замка. Там в узком извилистом проулке под стенами крепости Катла нашла пирожковую и оружейную лавки. Она с удовольствием наелась до отвала в первой и вступила в интересную беседу о ковке металла во второй.
Артисты уже закончили разминку и теперь стояли группками насквозь мокрые от пота. Мужчины разделись до нижнего белья или мягких кожаных бриджей, женщины туго перетянули груди и завязали волосы в хвосты. Все уставились на Катлу, когда она, запыхавшись, вбежала в конюшню. Тэм Лисица, великолепный в своем лохматом плаще, наградил ее холодным, сердитым взглядом и жестом подозвал к себе Одноухого Урса, своего помощника огромных размеров.
— Свяжи ей второй и третий пальцы на левой руке, — велел он. — Пусть это послужит ей напоминанием, что надо приходить вовремя.