Катла выбралась из сена, смягчившего их падение, и потянула за собой Йенну, чтобы двое комедиантов, которые должны были занять места корабельщика и женщины, могли взобраться наверх. Дансона заменял маленький, гибкий, лысый Лем, совсем голый, если не считать пары огромных ботинок и набедренной повязки, к которой привязали огромную сосиску.
— Готова, моя маленькая рыбка?
Мин Треска, одетая в тонкую короткую сорочку и нелепый парик, подтолкнула Лема вверх, а потом с атлетической легкостью сама подтянулась на руках. Когда она закрывала люк, Катла заметила, что к ее бедрам и икрам прикреплены метательные ножи. На всякий случай.
— Ради Фаллы, Катла, во что ты ввязалась? — говорила Йенна. Лицо ее покраснело, казалось, она готова расплакаться.
— Ну и кто из них собирается на тебе жениться, — угрюмо спросила Катла, снимая голову Змея, — тощий суслик или старый жирный козел?
Йенна моргнула.
— Я догадалась, что это ты, — наконец произнесла она. — Поняла, когда ты подмигнула мне, хотя казалось бы, что за глупое предположение? Разве может приличная девушка выступать с труппой актеров? — Она призадумалась. — Или все-таки может?
— Так который из них?
— Козел, — невесело ответила Йенна.
— А ты за него хочешь?
— У меня нет выбора. Мне сказали, что у клана нет денег, а он очень богатый человек.
— Халли все еще любит тебя.
Йенна уставилась на нее. Потом начала плакать.
— Ох, Катла, я так несчастна…
Наверху музыка умолкла, затем раздался шуршащий звук отодвигаемого занавеса, и после некоторого замешательства зрители принялись кричать, хохотать и хлопать в ладоши.
Катла схватила подругу за руку.
— Нет времени болтать. Ты едешь с нами или остаешься и выходишь за козла?
Несколько мгновений девушка колебалась, потом решительно кивнула.
— Еду с вами.
Позади них послышались звуки возни, Мортена Дансона завернули в кусок старого занавеса и швырнули в крытую повозку. Йенна выглядела встревоженной.
— С ним все в порядке?
— Просто такая шутка, — ухмыльнулась Катла, — с ним все будет в порядке.
Раскалится, правда, добела от гнева, весело подумала она, когда поймет, куда его везут. И зачем.
Глава 6
ИЗГНАННИКИ
Эрно Хамсон тихонько сидел в углу таверны и слушал, о чем говорят вокруг. Он провел тут не меньше двух часов. Здесь было гораздо теплее и уютнее, чем снаружи, а место называлось «Леопард и девушка» (хотя среди моряков и рабочих порта Гедеры оно было известно как «Кот и телка»). Особенно Эрно устраивало то, что он мог сидеть отдельно от всех и оставаться незамеченным. С ним была женщина, с которой они вместе бежали из Лунной равнины. А еще в его распоряжении имелись плот и большой кусок парусины, который он умудрился прошлой ночью стянуть на верфи. Они путешествовали уже несколько недель, питаясь дарами земли и моря, и не имели никакого плана дальнейших действий. Женщина часто жаловалась, но Эрно не обращал на нее внимания. Катла Арансон умерла, и мир стал для него пустым и холодным, поэтому не имело значения, где жить: что во дворце, что в чистом поле — все равно.
Впрочем, сидеть в «Коте и телке» было гораздо приятнее, чем торчать на берегу. По крайней мере здесь он не слышал бесконечного и бессмысленного пения своей спутницы-южанки.
Поначалу Эрно думал, что слишком плохо понимает по-истрийски, когда ему удавалось уловить слово или фразу — что-то несуразное про лягушку и ложку, или про кошку в колодце, или про паука и творог. Потом до нею дошло, что женщина просто мурлычет себе под нос колыбельные песенки — у него дома, на Северных островах, колыбельные были почти такими же.
Теперь, после трех месяцев, проведенных в компании Селен Ишиан, он мог свободно изъясняться на языке южан. Но когда они оказывались в местах вроде порта Гедеры, приходилось объяснять, что родом он с дальних южных гор, и потому у него такой странный акцент. Не стоило привлекать к себе лишнего внимания.
Однако сколько же она впихивала в себя еды! Трудно было поверить, что девушка способна съедать так много и при этом ничуть не толстеть. Путешествие с ней превратилось в настоящую муку. Когда Эрно удавалось разжиться хлебом, проснувшись на следующее утро, он неизменно обнаруживал, что и хлеб, и вяленая рыба, и головка сыра, прибереженная на черный день, — все съедено.
Сознавая всю безнадежность положения Селен — она бежала от истрийского правосудия за убийство человека, который изнасиловал ее на Большой Ярмарке, — Эрно чувствовал себя ответственным за нее, несмотря на то, что именно из-за Селен приговорили к сожжению Катлу. Случались дни, когда он едва мог смотреть на нее, и сегодня был один из таких дней. Вот почему Эрно торчал в таверне. Он сидел в капюшоне, натянутом до самых глаз, и потягивал пиво из бутылки, которую растянул почти на час. Он потратил свою последнюю монету на первую бутылку, которую очень быстро опустошил до дна. А когда вышел, чтобы облегчиться, нашел один кантари, втоптанный в грязь — оброненный кем-то из перебравших спиртного посетителей. На эти деньги Эрно купил себе вторую бутылку и мог позволить себе еще две или немного еды. Как ни крути, подумал он, а Сур нынешним вечером благоволил ему.