Внизу, ближе к реке, все открытое пространство занимали ветхие домишки. Везде виднелись жестяные крыши, постройки из камня, бревенчатые хижины, склады, временные укрытия, сделанные из шкур и весел, — убогий с виду береговой город. Посреди этого хаоса лежали корпуса сотен кораблей на разных стадиях постройки, шпангоуты и балки торчали во все стороны, будто ребра разделанных китов. Казалось, здесь тысячелетия назад произошла великая морская битва, и воды отступили, чтобы показать останки погибших как предупреждение для других.
На берегах лагуны виднелись кучи строительного мусора. На мили вокруг не росло ни одно подходящее дерево, и Мортену Дансону приходилось привозить материалы издалека. Самые большие бревна, должно быть, доставляли со священной Холмистой Плантации — эти деревья когда-то поднимались на высоту сотен футов. Древние гиганты, низложенные человеком.
Приток реки, которая впадала в море в южной части лагуны, был вытеснен со своего первоначального русла. Оно выделялось более темным цветом трав и сухими камешками, среди которых пробивались новые побеги. А речка, что когда-то текла здесь, теперь бежала по искусственному руслу в самое сердце верфи. Мужчины с огромными кожаными мехами для воды бегали от реки к сараям. Из этих сараев вырывалось в воздух над лагуной так много пара, что издалека чудилось, будто здесь делают не корабли, а облака: своеобразная фабрика погоды, которой мог управлять только сам Сур.
Катла и Халли направились вниз по дороге и с удивлением смотрели по сторонам. Даже Халли, который путешествовал гораздо больше, чем сестра (он был в Нессе и Чистых Водах, а однажды после Большой Ярмарки даже в Иксте на севере Истрии), не видел, чтобы воля человека могла так подчинить себе природу.
— Восхитительно, — произнес Халли, задыхаясь от восторга и быстрой ходьбы.
— Ужасно, — сказала Катла. — Никогда больше не взойду на борт корабля.
— Это место — источник жизни для Эйры, сестра. Как еще мы можем преодолеть океан? Неужели ты думала, что дедушка выстрогал «Птичий Дар» из пары веток со своих любимых дубов?
— Я не знаю. Просто… — Катла раскинула руки. — Здесь нет ничего… Ничто не возвращается… — Она нахмурилась. — Не могу объяснить, что я имею в виду. Все это очень жестоко.
Она в растерянности остановилась. Когда Катла работала с металлом в кузнице, она чувствовала, как сила Эльды поднимается вверх от жара, проходит через нее и возвращается назад в землю. То было как благословение мира. Но это…
— Что вы здесь делаете?
Человек, обратившийся к ним, был маленького роста и одет богато. Он не носил бороды на южный манер, зато имел маленькие усики над тонкими губами. Отделанный совсем неуместной здесь парчой воротник врезался в шею, нижняя рубашка настолько бела, будто ее надели в первый раз. Катла подумала, что никогда не встречала человека, который одевался бы так подчеркнуто аккуратно и даже изящно. Однако голос выдавал его происхождение: бедняцкий диалект восточной части островов, резкий и неприятный для слуха. Его еще нужно было доводить до того же уровня совершенства, что и наряд.
— Мы пришли повидать Мортена Дансона, владельца этой верфи, — ответил Халли.
Человек оглядел его с головы до ног, потом повернулся к Катле. Она почувствовала, как его взгляд прошелся по ней, остановившись на растрепанных волосах и нелепом, по его мнению, костюме.
— Попрошайкам здесь нечего делать, работу искать бесполезно, — вздохнул он. — У нас достаточно тупоумных работников. Нечего тут шляться в шутовских нарядах. Отправляйтесь куда-нибудь еще. До свидания.
С этими словами незнакомец повернулся на каблуках и собрался уходить.
Халли уже открыл рот, чтобы ответить, но Катла опередила его.
— Не переживай, брат, — сказала она достаточно громко, чтобы ее слова настигли удаляющуюся фигуру. — Если этот джентльмен не желает позволить нам отдать Мортену Дансону приглашение от имени короля, что ж, его воля. Уверена, что отсутствия простого корабельщика никто и не заметит среди такого количества влиятельных людей королевства.
Маленький человечек поспешно обернулся.
— Приглашение? Мне? От самого короля?
Так этот напыщенный петух и есть Мортен Дансон? Катла вдруг почувствовала беспокойство. Неужели высокомерный и заносчивый сноб — лучший корабельщик Эйры? Руки белые и гладкие, как у женщины, сразу видно, что он не держал плотницких инструментов уже лет десять. Как же так?