Он прижимается носом к моей шее, кусая пульс, зубы царапают мою плоть, когда я чувствую, как тяжесть моего оргазма начинает нарастать. Он просовывает руку между нами, находя мой клитор и посылая свет, танцующий за моими веками, когда он начинает тереть его порочными кругами. Я становлюсь все более влажной рядом с ним, пока не чувствую его бедра, когда он входит в меня, все сильнее и сильнее.
Невероятно, мне кажется, что он становится больше внутри меня, шире расставляя мои бедра, растягивая мою и без того избитую киску за ее девственные пределы. Исчезла гладкая кожа, которая была у меня во рту. Кожа грубая, трется о мои напряженные стенки в восхитительном трении, когда его головка расширяется внутри меня, удерживая меня на месте.
Вот что он имел в виду.
Узел.
— Моя, — рычит он, кусая меня за шею.
Мой дикий мужчина.
Его рычание и собственничество должны меня напугать. Черт, и он должен расти внутри меня, пока мы не сцепимся, но это доводит меня до экстаза. Это похоже на цепную реакцию, когда он сосет мою шею. Скользя на последний дюйм, пока он не может толкнуть глубже, он начинает наполнять меня горячими потоками, когда мое собственное тело отвечает: мой оргазм пронзает меня, когда я сжимаюсь вокруг него, все мое тело напрягается. Я чувствую, как он начинает сжиматься, когда потоки, пульсирующие из его члена, начинают замедляться.
— Твоя. Я вся твоя, — я стону, тяжело дыша, пытаясь отдышаться.
Он прижимается своим лбом к моему, и я знаю, что сейчас это только мы, когда тишина наполняет комнату, песня подходит к концу.
Я пытаюсь пошевелиться, но его массивный член, завязанный внутри меня, удерживает меня на месте, когда он обнимает меня руками.
— Это было чертовски красиво, но я думаю, что могу сделать лучше.
— После того, как мы приберёмся и вернёмся в лагерь? — мой разум пуст, пока я изо всех сил пытаюсь осознать реальность, а удовольствие все еще угасает во мне.
Он усмехается, притягивая меня к себе для быстрого поцелуя, прежде чем прошептать мне на ухо.
— Я прослежу, чтобы мы не ушли отсюда, пока ты не забеременеешь или не приблизишься к этому.
Шок прокатывается по мне, прежде чем его член дергается, напоминая мне, что мы все еще связаны, когда его сперма капает между моих бедер. Я крепче обхватываю его ногами, наслаждаясь влажностью его кожи, и прижимаюсь бедрами к его.
— Тогда нам есть над чем поработать.
Эпилог 1
Рая
Девять месяцев спустя
— Ещё один толчок, — говорит Санберст с ухмылкой. — Ты блестяще справляешься, дорогая. Просто продолжай в том же духе.
Она поднимает взгляд на Тулака, который последние три часа крепко сжимал мою руку, пока я кричала и кричала, цепляясь за него ради силы. Стон вырывается из моего хриплого горла, когда я снова тужусь, Санберст говорит мне, что может видеть голову. Малыш почти здесь. Все будет хорошо.
И в глубине души, даже в этой боли, я знаю, что это так.
Все было не так гладко, но я люблю свою новую семью и то, что осталось от старой. Мне потребовалась минута, чтобы простить отца за попытку продать меня мистеру Балауру, и еще больше времени потребовалось, чтобы простить Тревора за попытку купить меня для его сына, но, когда я узнала, что травмы моего отца были вызваны головорезами, нанятыми моей мамой, а не им, было трудно оставаться в ярости. Я не уверена, что с ней ни случилось. В последний раз я ее видела, когда она подвозила меня к дому Тревора.
Думаю, после этого, когда стало ясно, что ее план не удался, она ушла и совсем забыла обо мне. Я все равно была для нее всего лишь игрой.
Мой папа настаивает, что она не всегда была такой. Они были влюблены с детства. Он говорит, что она изменилась, когда умер мой брат, и начала читать какие-то странные книги, но он думал, что она покончила с этим. Он никогда бы не догадался ни о чем подобном или о том, что она подвергнет опасности собственную дочь.
Тулак рассказал мне, что он видел, когда она была там, в холле. Какой старой она выглядела, какой искривленной. Я видела только свою маму, но в Пакте говорится, что магия развращает. Они рассказали мне, как могут выглядеть некоторые визарды, и я просто рада, что моя мама никогда не стала такой.
Я скучаю по своему брату. Я всегда буду. Но что касается моей мамы, я говорю — скатертью дорога.
— Ей слишком больно, — жалуется Тулак, крепче сжимая мою руку. — Останови это, Санберст. Пожалуйста!