Она говорит мне, что хочет, чтобы я разделся?
Потому что я едва сдерживаюсь, чтобы не взять ее. Интуитивная реакция спарится, угрожает завладеть мной, особенно если учесть, что девушка, которую я хотел, и та, в которой я нуждался, — это она. Одна и та же.
Гейл подпрыгивает, когда еще одна вспышка отбрасывает тени по всему магазину. Я опускаюсь перед ней на колени, кладу руки ей на ноги.
— Что ты делаешь?
— Тебе больше не нужно ничего бояться, monfemme. Я здесь и буду охранять тебя, — я раздвинул ей ноги, тяжелая ткань ее платья упала, чтобы прикрыть ее, но не полностью скрыла подвязки, удерживающие ее чулки на месте. Черт возьми. Настоящие чулки. Я даже не знал, что женщины до сих пор их носят. Это знак того, что это суждено. — Сегодня вечером, детка, ты насладишься этой бурей.
Я оттягиваю ее платье, и мне кажется, что это мой день рождения. Лучше, чем мой день рождения. Проведя руками вверх по ее ногам, я наслаждаюсь видом подвязок на ее молочно-белой коже, поддерживающих ее чулки. Я знал, что Гейл прекрасна, когда увидел ее на свадьбе, но этот вид прямо здесь, знание того, что она женщина, с которой я играл, в которую влюблялся, делает ее достаточно сексуальной, чтобы отогнать любые мысли. Я работаю над первобытной потребностью только поглотить ее, ее запах, отметить ее как свою.
«Не переходи эту черту, Лобо».
Глубокий рык вырывается из моей груди, когда я обнажаю ее кружевные трусики под платьем, едва прикрывающие ее лоно. Я чувствую ее возбуждение, и мне становится все труднее и труднее заставить себя замедлиться.
Я попробую ее на вкус.
Этого должно быть достаточно. Пока, во всяком случае.
Ее губы приоткрыты, когда ее язык скользит по нижней губе, и по легкой дрожи в ее ногах я понимаю, что она нервничает. Больше об этом моменте, чем о грохоте бури снаружи. Я думал об этом слишком много раз, чтобы сосчитать, с тех пор как мы встретились в Интернете, и то, что она передо мной, кажется сюрреалистичным.
Потянувшись вперед, я оттягиваю ее трусики в сторону, осматривая открывшуюся передо мной картину. Ее руки, схватившиеся за стол позади нее, с раздвинутыми для меня ногами — именно там, где ей нужно быть. Я наклоняюсь вперед, проводя языком по ее клитору, заставляя ее дернуться от неожиданности.
Я слишком нетерпелив? Она наслаждается этим. Я не думаю, что смогу сделать это еще медленнее.
Я стону, когда мое дыхание щекочет ее кожу, прежде чем погрузить язык в ее влагу. Я чувствую зверя внутри себя, пытающегося лишить меня контроля, пока он не захватит и не опустошит ее.
Потребует ее. Навсегда она будет моей, но сегодня все будет не так. Мне нужно двигаться медленно.
Мягкое мяуканье, слетающее с ее губ, когда ее аромат расцветает на моем языке, просто ошеломляет. Она больше не реагирует на гром снаружи, а реагирует на каждое движение моего языка. Я ускоряю темп, продвигая свой язык глубже в нее, желая оказаться внутри нее, когда ее ноги сближаются с моими плечами.
Даже сквозь стук дождя я слышу, как бьется ее сердце, когда оно начинает совпадать с моим.
Она моя.
Я отстраняюсь от нее, оставляя ее тяжело дышащей, пока я мчусь через комнату, ее запах все еще обволакивает меня, заставляя мой член ныть в штанах, когда я хватаюсь за опрокинутый стул. Я несу его обратно, ставя перед ней. Ее зеленые глаза следят за мной, в них искрятся страсть и любопытство.
Наклонившись над ней на столе, я захватываю ее рот своим, покусывая ее нижнюю губу, пока она не открывается мне, позволяя мне углубиться в поцелуй, отвлекая ее от моей реальной задачи расстегнуть ее платье, пока мои клыки царапают ее нежную кожу. Когда я отстраняюсь, мы оба задыхаемся, губы сияют на свету.
Я снова выпрямляюсь, стягивая платье через ее голову, чтобы отбросить его в сторону. Я пожираю ее глазами, во рту скапливается слюна.
— Ты выглядишь…
— Достаточно хороша, чтобы съесть? Такое ощущение, что ты уже…, — румянец заливает ее щеки, когда она пытается прикрыться, но я хватаю ее руку, подношу к губам и осыпаю поцелуями, пока она смотрит на меня сквозь ресницы.
Я сажусь, поправляя джинсы, пока мой набухший член не перестанет душить мокрая ткань. Притянув ее к краю стола, я сажаю ее себе на колени, чтобы она устроилась на выпуклости моего мучительно полного члена, и целую ее. Не так грубо, как хотелось бы. Я сдерживаюсь, понимая, что мои клыки снова вытянулись. Еще один признак того, что скоро я полностью заявлю на нее свои права.