— Никто ее не трогает, — рычит Лобо, его серебристо-серые глаза сверкают, а длинные каштановые волосы падают на седое бородатое лицо. — Никто. Я оторву твои гребаные конечности.
Дрожь пробегает по мне, когда я смотрю на его дикое состояние.
Моему телу, кажется, нравятся его слова. Почему я так впечатлена этим, когда должна убегать в страхе за свою жизнь?
— Кто ты? — Золотой зуб машет одной рукой, безрезультатно хлопая ею по боку Лобо. — Черт, ты один из них, не так ли? Ублюдок, мой босс тебя убьет. Он знает, какие вы уроды и как с вами обращаться. Он… бля!
Глаза Золотого зуба широко распахнулись, когда он оторвался от стены, а затем снова с ревом врезался в нее. Вся комната содрогается от удара, куски штукатурки с грохотом падают на пол. Он стонет, когда колено Лобо упирается ему в живот. Я вздрагиваю, желая быть где угодно, только не здесь, но не могу найти в себе силы пошевелить ногами.
Лобо убьёт его. И я боюсь, что часть меня хочет этого. Что Золотой зуб собирался сделать со мной, разве он не заслуживает всего, что получает?
У меня по коже пробегают мурашки, когда я съеживаюсь.
— Твой босс может вытянуть губы и поцеловать меня в задницу, — Лобо бьет кулаком в лицо Золотого зуба, и, клянусь, я вижу острые когти, торчащие из его костяшек.
Откуда они взялись? Почему я все еще стою здесь? Что происходит?
Золотой зуб моргает, когда кровь течет из его губ, и он выплевывает зубы на пол, включая этот блестящий передний резец.
— Ты думаешь, потому что ты… ушатал меня… — каждое слово перемежается кровавым пузырем из его носа и рта. — …в следующий раз все будет так же просто?
— Думаешь, будет следующий раз? — Лобо обнажает зубы, резкие движения готовы разодрать плоть. — Они должны будут опознать тебя по твоим зубным записям, куча дерьма.
У меня галлюцинации. Должны быть. Не может быть, чтобы у Лобо был ряд клыков. Не может быть, чтобы на его кулаках выросли черные когти.
Но как бы я ни смотрела, это не мираж.
Я видела его на свадьбе, и он не выглядел так. Он не выглядел нормальным, как говорится, но он не был похож на какое-то кошмарное существо, сражающееся за меня.
— Ты… понятия не имеешь, во что… ввязываешься, — каждый вздох затруднен, когда Золотой зуб говорит. Я не уверена, что он смог бы уйти, даже если бы Лобо позволил. — Ты и она, вы оба… мертвы, слышите меня?
— Один из нас мертв, но мы не те, кто истекает кровью, не так ли?
— Подожди, остановись, — мой голос звучит как шепот, я заламываю онемевшие руки. — Остановись. Лобо, пожалуйста.
Он качает головой, не поворачиваясь ко мне, но когда он отводит кулак, ощетинившийся невероятными когтями, он колеблется.
— Позволь мне сделать это. Дай мне закончить то, что я начал.
— Нет. Он прав. Они знают, где я живу. Они придут, и ты…
— Я защищу тебя, — говорит он. — Думаешь, я когда-нибудь упущу тебя из виду? Я буду здесь, я убью каждого из них ради тебя. Я убью всех на земле, чтобы обезопасить тебя.
Еще одна дрожь сотрясает меня, когда я смотрю, и он, наконец, встречается со мной взглядом. Я вижу по его глазам, что все, что он говорит, сбудется. Под его защитой ничто, и никто не может меня тронуть. Не думаю, что до этого момента когда-либо чувствовала себя настолько защищенной.
Мне предстоит увидеть человека, разорванного в клочья у меня на глазах, и я знаю, что не могу этого допустить. Не в магазине, даже если это означает, что моя спина не будет прикрыта.
Я мечтаю о машине времени, которая вернет меня в то время, когда я заключила ту сделку, найдя другой способ спасти магазин. Это не то, что я имела в виду. Это должно прекратиться.
— Пожалуйста.
Он стискивает зубы, переводя взгляд с меня на Золотого зуба. Я не уверена, что он вообще в сознании.
— Я не могу отпустить его. Он подвергнет тебя большей опасности.
— И ты будешь здесь, чтобы защищать меня, верно? — я улыбаюсь, делая шаг вперед. Он огромный, с телосложением, не подходящим для его промокших от дождя мешковатых джинс и огромной толстовки с капюшоном. Но я не чувствую страха, когда приближаюсь к нему. Как раз, наоборот, к моему удивлению. Чем ближе я к нему, тем в большей безопасности я себя чувствую. — Верно? — говорю я, касаясь его руки.
Он переводит дыхание, глядя на мгновение. Я вижу конфликт в его глазах, потребность защитить меня, конфликтующую с желанием делать то, что я говорю. Наконец он кивает, бросая своего врага на пол.