Наконец мы подъезжаем к двум деревянным хижинам, построенным на северном берегу реки. Где-то неподалеку начинается та тропа, которую проложил Николай. Собаки, радуясь вместе со мной тому, что мы все-таки оказались на твердой земле, бросаются вверх по довольно крутому склону с такой прытью, словно бегут по горизонтальной поверхности. Вольф и Дарк, находящиеся непосредственно перед санями, теперь могут немного потрудиться и тем самым продемонстрировать свою мощь. Эта возможность дать выход бурлящей энергии вызывает у них радостное рычание.
Четверть часа спустя мы уже оказываемся там, где начинается вышеупомянутая тропа, проложенная в лесу среди осин, берез и хвойных деревьев. Тропа эта, то и дело петляя, устремляется то вверх, то вниз по очередному крутому склону, наводя на мысль об американских горках.
Я бросаю последний взгляд на долину, в глубине которой блестит ледяная змея реки, которую мы только что покинули, и с радостью понукаю собак.
— Я же вам говорил, собачки! Здесь бежать уже интереснее, да?
Собаки вместо ответа бросаются вперед, опьяненные запахом зайцев и куропаток, следы которых мы видим повсюду.
Мне трудно даже поверить в то, что я таки начал это путешествие. Мне трудно поверить, что сейчас я нахожусь со своими собаками здесь, на востоке России, очень далеко от дома, и совершаю грандиозное путешествие, о котором мечтал уже давно, а именно с тех пор, когда прочел в детстве несколько рассказов о малозаселенных регионах Восточной Сибири и Маньчжурии, где свирепствует самый большой в мире представитель семейства кошачьих — грозный амурский тигр, которого я надеюсь увидеть. К этому проекту я добавил еще один, заключающийся в том, чтобы пересечь север Монголии — малозаселенную степную и гористую местность, где живут горделивые наездники, потомки Чингисхана. Вот таким образом и нарисовался маршрут этой экспедиции, в ходе которой предполагается преодолеть более шести тысяч километров и на подготовку которой ушло более года.
Последние несколько недель подготовки, когда как раз вышел мой фильм «Белль и Себастьян» и возникло много неожиданных проблем, связанных с данной экспедицией, стали для меня особенно трудными, однако сейчас я уже могу наконец вздохнуть с облегчением и насладиться текущим моментом.
— Вперед, собачки!
2
В первый день экспедиции собаки «пожирают» километры так, будто это вкусные куски мяса. Когда после трех часов бега я пытаюсь устроить коротенькую остановку, они тут же начинают лаять и мотать мордами, показывая тем самым, что останавливаться им совсем не хочется…
Ну и ладно! Мы снова трогаемся в путь.
Мы мчимся то вверх, то вниз по склону, пересекаем покрытые редколесьем участки местности, которые поражают своим великолепием и на которых виднеется множество следов животных — оленей, лосей, косуль, кабанов… Теперь я понимаю, почему Николай построил охотничью хижину именно здесь. Собаки испытывают восторг, и Квест, обладающая, несомненно, самым тонким обонянием в своре, водит носом из стороны в сторону и принюхивается.
Преодолев более пятидесяти километров, я решаю сделать остановку на берегу маленькой незамерзшей речки, из которой собираюсь набрать воды, чтобы напоить собак. Они, хоть и нехотя, согласились с моим неуемным намерением остановиться. Исключением стал Дарк, который принялся безудержно лаять. Это действует мне на нервы и мешает собакам в полной мере успокоиться.
— Тихо, Дарк, перестань!
Он смолкает минуты на две, а затем, после того как я отхожу немного в сторону, начинает лаять еще громче. И вдруг к нему присоединяется Юник… Я в конце концов сдаюсь и отправляюсь в путь быстрее, чем хотелось бы. Интересно, сколько еще километров и дней придется путешествовать, прежде чем они станут спокойнее?
Я делаю вид, что проявляю недовольство, однако в глубине души радуюсь их желанию бежать как можно дольше, которое канадцы применительно к собакам называют will to go[2]. У моих собак такого желания сейчас хоть отбавляй. Ну что же, тем лучше: наш маршрут — очень длинный! В жизни редко случается так, что человек и животные испытывают одинаковое удовольствие от какого-то занятия. Я, пересекая на собачьей упряжке огромные заснеженные пространства, испытываю такое же удовольствие, какое испытывают собаки. Я не смог бы сказать, кто из нас — то ли я, то ли они — счастливее в это утро, когда мы наконец-то начали наше путешествие, и кто из нас больше жаждет открыть для себя эти территории и увидеть пейзажи, полные новизны и сюрпризов. Эта общая страсть делает из нас своего рода сообщников, в результате чего укрепляются дружеские связи между нами, возникшие сразу после рождения этих собак и поддерживающиеся благодаря совместным приключениям. Однако на высокогорных плато Веркора, где проходили наши тренировки, собакам в конце концов стало скучно, поскольку они быстро запомнили там каждый километр пути, каждый поворот, почти каждое дерево… Им, правда, по-прежнему очень нравилось бегать, и они никогда не отказывались этого делать, даже если дул сильный ветер или лил дождь, но их радость при этом была все же не такой, как сейчас: они, как и я, любят открывать для себя что-то новое и жаждут приключений.