Закат встретил ее, когда ведьма ступила на территорию северных угодий. Запах полыни и диких трав был здесь такой сильный, что голова закружилась. Длинные тени пересекали прогалины, сливаясь с подступающим со всех сторон сумраком. Мара расстелила на земле плащ, устраиваясь поудобнее меж вылезших из земли корней громадного ясеня. Шла она довольно-таки быстро, потому преодолела большую часть пути лишь за один день. Это значит, что завтра после полудня она придет к первому водопаду. Мара надеялась, что хеледы не забрались в глушь – дальше дорога будет гораздо тяжелее из-за обилия небольших топей, многочисленных речушек и оврагов. Хотя, пожалуй, это не так уж и страшно.
Луна шла на убыль – еще чуть-чуть, и тоненький серп исчезнет с небосклона, чтоб снова возродиться. Ведьма прикрыла глаза, слушая, как где-то неподалеку плещется в берегах речка, и вода пересыпает ласковой ладонью мелкие камешки. Во тьме тихо перешептывались листья, и до Мары доносился тихий смех лиреаны, выбравшейся поглядеть на взошедшую над лесом луну. Протяжно ухнула сова, хрустнула ветка. Женщина слышала все звуки – и от этого на душе становилось так хорошо, так спокойно… Песнь мира, мелодия ранней осени, наполняла Гарварну, будто живая вода наполняет кувшин.
Просыпайтесь, братья и сестры. Пусть ночь будет славной.
Над лесом разнесся переливчатый волчий вой. Мара улыбнулась: Тень. Его голос она могла узнать из тысячи.
Сон пришел на мягких лапах, подкрался кошачьей поступью и свернулся у изголовья. Он принес россыпь звезд на ресницы, тихий перезвон колокольчиков и запах ночных фиалок. Зоркие глаза духов – или птиц? – глядели на спящий мир и берегли его покой. Смертные говорили, что духи плетут сны… Они не слишком ошибались. Среброволосая лиреана, глядящая из темноты на дремлющую женщину, тихонько пела ей, заплетая в ее сон блеск летних звездопадов и шелест моря. Наверное, женщина никогда не видела моря – пусть хоть послушает, пусть…
Зябко ежась, Мара потянулась, разминая затекшую шею. Небо только-только посветлело, и пришлось выуживать из сумки теплую рубаху и надевать сандалии. Справившись со шнуровкой, ведьма быстро позавтракала хлебом и двумя яблоками, взятыми из дому, и направилась дальше к водопадам. С каждой минутой лес светлел, воздух становился прозрачным. Женщина скорее ощутила, чем увидела, как солнце взошло над горизонтом, и Гарварнский лес начал заполняться теплым сиянием.
Первая река попалась ей уже через час пути. Узкий, наполовину сгнивший мостик, переброшенный через воду, не внушал особого доверия, но брода поблизости Мара не видела, а лезть в ледяную воду совсем не хотелось. Тратить силы и обращаться к колдовскому дару женщина тоже не собиралась – кто знает, как встретят ее хеледы. Возможно, весь запас сил придется бросить на то, чтоб пройти их проверку – и тогда решающую роль может сыграть каждая крупица сбереженной энергии. Каждая ведьма, прикасающаяся к чистому сиянию энергии, владела определенным временем, по истечению которого ослабевала, и приходилось ждать, пока резерв не заполнится вновь. Видеть энергию было легко, а вот управлять ею – на порядок сложнее, потому Мара упорно училась этому. Сейчас ее запас был довольно-таки мощным, однако недостаточно – ведьма могла непрерывно колдовать три часа, а после этого падала в изнеможении там, где стояла. Виска рассказывала ей, что за морем есть маги, которые развили свою силу до того, что творили чародейство дни напролет, а на восстановление им требовалось не больше двух часов. Но ведьма до сих пор не могла уложить это в своей голове – она не представляла, сколько нужно было посвятить этому сил и времени, хоть и стремилась к такому уровню мастерства.
Несмотря на внешнюю хлипкость, мостик оказался крепким и не проломился, когда ведьма прошла по нему. Дальше ручейки и реки попадались чуть ли не по две на версту. Некоторые были совсем узкие, через другие можно было перейти по камням или мостам, неведомо как сохранившимся, в третьи все же пришлось лезть. В самой глубокой вода дошла Маре до груди, и ведьме все-таки пришлось обратиться к дару, чтоб разжечь костер и высушить одежду – все же солнце пригревало не так сильно, чтоб она не перемерзла в мокрой ткани.
Здесь было немного светлее, чем в северных угодьях, а зеленый ковер под ногами пестрел мелкими пахучими цветами – последними в этом году. Скоро и они начнут вянуть… Мелькнул пушистый лисий хвост за невысоким кустарником – зверь, услышав Мару, поспешил скрыться с ее глаз. Ведьма начала волноваться: по ее расчетам, водопады должны быть где-то поблизости, но она все никак не могла найти их. Неужто заплутала? Нет, исключено – лесная ведьма знает свой Дом. Когда небесное светило подошло к зениту, Мара наконец услышала тихий, едва различимый шум. Водопады. Ведьма несколько раз глубоко вдохнула, прося Бессмертного дать ей мудрости и сил, а хеледам – доброго расположения духа, и двинулась в сторону, откуда шел звук.
========== Глава 6. Капли времени ==========
Горы Лореотта и Лойнарская гряда врезались острыми клиньями в леса Гарварны, останавливая их и не давая им вплотную подобраться к Призрачному морю. Кое-где скалистые склоны все-таки поросли соснами и пихтами, меж которых совсем уж редко дрожали на ветру верхушки осин. Но ближе к лесу горы становились ниже, постепенно переходя в холмы, а дальше и вовсе сходя на нет. Первый дом хеледов находился как раз у подножия одного из таких холмов: быстрая вода сбегала по склону, начиная свой путь где-то в лойнарских ущельях. Река разливалась широко, потому Мара насчитала шесть уступов, с которых с шипением разлетались сверкающие брызги. Вода вымыла почву, найдя под мягкой землей камни и создав настоящие ступени. Над водопадами сонно шелестели листвой деревья – ветви некоторых клонились прямо к воде и касались блестящей глади. Сладковатый запах листьев, все еще зеленых, но уже устилающих берега, смешивался с ароматом свежести, шедшим от реки. Ведьма вышла к самому нижнему водопаду, сбегающему с небольшого плато, и огляделась. У самой воды буйно цвела красавка. Мара усмехнулась: в этом был какой-то забавный символизм. Ядовитое растение вызывало порой яркие галлюцинации и бред – хеледы же могли насылать такие кошмары, что человек с ума сходил. Ведьма не сомневалась, что где-то в пещере хеледов висят целые гроздочки созревших плодов красавки.
Женщина подошла ближе к падающей воде, стараясь быть предельно спокойной и открытой. Волосы и одежда тут же покрылись водяной пылью, но сейчас это было абсолютно неважно. Сейчас на нее глядели, оценивали ее – и все остальное отошло куда-то за призрачную завесу.
Хеледы не умели (или не хотели) общаться так, как разговаривают между собой смертные, поэтому Мара ждала образа – либо спокойного, либо яростного. Но вместо этого хеледы вышли к ней сразу же.
Их было двое, один постарше, а другой – совсем еще юный. Бесполые тела, напоминающие бегущую воду, заключенную в прозрачную оболочку, искрились на солнце, и сквозь них Мара видела природу за спиной духов. Там, где в человеческой груди должно было биться сердце, у хеледа мерцала искорка, переливающаяся радугой. Таким же эфирным светом сияли их глаза, напоминающие залитые солнечным светом пруды. Оболочка старшего хеледа отсвечивала белизной, какой отсвечивает падающая с гигантской высоты вода, младший же напоминал глубокое озеро, темное и спокойное. Этот едва ли причинит ей вред, он еще не умеет насылать губительные видения. А вот другой…
Духи спустились к ней, соскользнув вместе с потоком вниз, со своего плато. Мара предполагала, что именно там находятся их пещеры, но лезть туда и проверять догадку она не собиралась: достаточно было того, что она нашла хеледов. Сердце ликовало, и это ощущение практически полностью забивало напряжение. Она ощущала, как другие хеледы наблюдают за ней, прячась за водопадами. Тихий звук – то ли шепот ветра, то ли едва различимый шелест воды – раздавался отовсюду, и уловить его человеческим слухом ведьма не смогла бы. Хеледы переговаривались между собой, следя за ней и двумя своими братьями.