Мерзавец отыскал план в архиве и спрятал его.
И было еще кое-что любопытное. В наружной стене дворца была пустота, четко был отмечен узкий проход и три каких-то клетушки. А выход из прохода был намечен именно за поворотом коридора, где я когда-то отрывал дверь в действительно заколоченную комнату.
Я ругался так, как никогда в жизни. Много неприятностей миновало бы, если бы я обстучал там стенки, обшитые панелями. Но не поздно было и сейчас. Я схватил свечу, глянул на часы (половина одиннадцатого) и быстро побежал переходами к своему коридору.
Стучал я, наверное, с полчаса, пока не напал на место, отвечавшее на стук гулким отзвуком, будто я садил в дно бочки. Я искал на панели место, за которое можно взяться и отодрать ее от остальных, но тщетно. Потом заприметил в одном месте легкие царапины, оставленные как будто ножом. Поэтому я достал перочинный ножик и начал тыкать им в едва заметные щели между этой частью панели и остальными. Довольно скоро мне удалось нащупать лезвием ножа что-то подающееся. Я нажал посильнее — что-то заскрипело, и потом панель медленно начала поворачиваться вокруг своего центра, показывая мне узкую щель. Я посмотрел на оборотную сторону панели в том месте, куда тыкал лезвием,— там была глухая доска, изнутри панель отворить на коридор было нельзя. Я даже спустился было вниз ступенек на пятнадцать, но дверь за спиною жалобно застонала, я побежал к ней и как раз своевременно успел придержать ее ногою, чтобы она не захлопнулась. Нет, оставаться в какой-то крысиной норе одному, с угрозой просидеть тут до второго пришествия, да еще с огарком свечи — это было глупостью.
Поэтому я оставил дверь полуотворенной, положив возле оси собственный платок, а сам сел невдалеке на пол, положив на колени револьвер. Свечу пришлось погасить, так как свет ее мог испугать существо, если бы оно задумало вылезть из потайного хода. И, однако, свеча за поворотом, горевшая всю ночь, хоть тускло, но освещала коридор, да и в окно лился неопределенный серый отблеск.
Не знаю, сколько я так просидел, уткнув подбородок в колени. Было около двенадцати, когда внезапная дремота начала падать на меня, наваливаться тяжестью, смыкать веки. И я упрямо клевал носом, как ни силился бороться со сном. Сидели в печенках прежние бессонные ночи. В один из моментов сознание оставило меня, и я провалился в темную душную бездну.
Вы пробовали когда-нибудь спать сидя, прижав спину к стене или, лучше, к дереву? Попробуйте. Вы убедитесь, что чувство падения, которое вы порой ощущаете, лежа под теплым одеялом, есть шестое чувство, перешедшее нам в наследство от предка нашего, обезьяны, что оно было ей необходимо, чтобы не упасть с дерева во сне. И, сидя возле дерева, вы во сне будете падать очень часто, и открывать глаза, и снова засыпать. И наконец удивительные сны овладеют вашей душой, исчезнет миллион лет человеческого существования, и вам покажется, что под деревом допотопный мамонт идет на водопой и глаза пещерного медведя горят из-под скалы.
Приблизительно в таком настроении был и я. Сны... Сны... Мне казалось, что я сижу с дубиною на коленях где-то на дереве и мне страшно слезть, так как подо мною, по земле, идет какой-то питекантроп. И ночь, и стонут волки за деревьями. В тот же миг я упал и раскрыл глаза.
Просто в полумраке двигалось мимо меня странное существо. Зеленое старинное одеяние было в пыли и паутине, голова, длинная, вытянутая назад, как боб, задумчиво опущена, веки, как у жабы, едва прикрывали печальные глаза, а руки были опущены вниз, и длинные-длинные пальцы их почти касались земли.
Малый Человек Болотных Ялин миновал меня и проплыл дальше, а я следил за ним с револьвером. Здание было ему, видимо, хорошо знакомо. Он отворил окно, потом второе, затем вылез в одно. Я высунул за ним голову и увидел, что это существо с обезьяньей ловкостью идет по узкому, в три пальца, карнизу. Он почти бежал, с нечеловеческой резвостью. По ходу дела он отщипнул с ветки липы, почти касающейся стены, несколько плодиков. Почавкал ими. Одной рукой он помогал себе двигаться. Потом он снова пролез в коридор, затворил окно и медленно двинулся куда-то коридором, страшный в своем безобразии. Один раз мне послышалось какое-то бормотание. Малый Человек хлопнул себя по лбу и исчез во тьме, куда не достигал свет далекой свечи. Я быстро направился за существом, так как боялся исчезновения. Когда я оказался во тьме, я увидел два сияющих глаза, смотревших из угла с неописуемой угрозой.