Здесь слишком холодно, и, если просто сидеть и сидеть, можно уже не встать. Никогда. Заснуть и не проснуться. И что скрывается под этим «здесь»?
Вроде бы замкнутое пространство. Потому что на улице не бывает такой густой темноты.
Не скажешь, что уж совсем ничего не видно. То, что находится под самым носом вполне различаемо. Кира может рассмотреть даже ближайший кусочек стены, если придвигается к нему почти вплотную. Кирпичная кладка, самая обыкновенная. Но где гарантия, что она не заканчивается через несколько метров.
Да, скорее всего, не заканчивается. Воздух неподвижен, а на улице ветер. И давит на уши. А так бывает только в закрытом помещении, ещё и не слишком большом. Если крикнуть, наверняка, откликнется эхо. Но крикнуть у Киры не получится. В горле сухо и шершаво, звуки застрянут.
Внизу не земля, пол, твёрдый и довольно гладкий. Может, бетонный или каменный. Потому и холодный такой. А ещё покрытый пылью или грязью, которая налипла на кончики пальцев, когда Кира провела по нему рукой. Поднесла её к глазам и убедилась, подушечки действительно испачкались.
Раз темнота не абсолютная, значит, откуда-то пробивается свет. Сверху. Кира запрокинула голову и ещё раз убедилась, что находится в замкнутом пространстве. Потому что в небе не бывает люков, закрытых решёткой. А здесь был.
Неужели Киру спустили через него? Или сбросили. Тогда самой ей точно не выбраться. Под люком никаких лестниц не видно, а пробивающееся сквозь прорези решётки тусклое сияние, наверняка, бы её осветило.
Позвать на помощь? Но если там наверху кто-то и есть, то, скорее всего, те твари, что притащили её сюда. Они точно не помогут. Зато…
Можно ведь позвонить. Если телефон не забрали.
Кира обшарила карманы куртки. Мобильник находился на месте, и девушка вытащила его, едва удерживая в окоченевших пальцах. Они были настолько холодными, что даже сенсорный экран отказывался воспринимать их живыми. Пришлось поднести руку ко рту и дуть, отогревая дыханием.
Телефон, наконец, удалось разблокировать. Заряд в аккумуляторе ещё остался, а вот сигнал…
Нет сигнала. Не ловится. Но Кира всё-таки коснулась значка соединения.
Бесполезно. Тишина.
А если попробовать сдвинуться с места. Вдруг всё-таки удастся поймать сигнал.
Затёкшие ноги не хотели выпрямляться. Кира, цепляясь пальцами за неровности кирпичной кладки, кое-как поднялась, от стены отодвигаться не стала, так и шла вдоль неё, с надеждой смотрела на экран телефона.
Ничего не менялось. Уровень сигнала по-прежнему оставался на нуле.
Ещё пара шагов, и Кира оказалась в углу. Может, лучше выйти на середину помещения, под люк. Вдруг там сработает.
Нет. Тоже без результата.
Кира снова посмотрела вверх.
Не могла она сюда попасть через люк. Если только на верёвке спустили. Но маловероятно. А если бы просто сбросили, она, наверняка бы, сейчас это чувствовала. Высоко, и вряд ли получилось бы без ушибов. Ну и точно она не оказалась бы сидящей возле стены. Должен быть другой вход, а для Киры в данный момент ‒ выход.
Она вернулась к стене, в тот угол, из которого вышла, опять двинулась по периметру, не отнимая ладони от кирпичной кладки, и через несколько метров действительно обнаружила дверь. Металлическую, плотно сидевшую в проёме. Запертую.
Замочную скважину Кира сразу нашла, только вот толку от неё. У Киры есть ключ от собственной квартиры, но и не пробуя понятно, что он не подходит. А на двери даже ручки нет, не за что ухватиться, потянуть на себе. Значит, скорее всего, дверь открывается наружу. И, может, она вовсе не заперта, просто тяжело открывается.
Кира с силой толкнула её, потом навалилось всем телом, давила, упираясь в пол ногами. Даже с разбегу попробовала шибануть плечом, как в кино. Только ударилась. Больно. Так что слезинки вылетели из глаз. Кира всхлипнула, привалилась к двери спиной. Ревела и дубасила её ногами, а потом, развернувшись, ещё и кулаками.
Вдруг кто-то услышит, придёт узнать, что здесь происходит. И уже неважным казалось, что на шум могут явится те самые бледные твари.
Слёзы текли, и из носа текло. От отчаяния и от холода. Но Кира не обращала внимания. Стучала, стучала, стучала. Пока не отбила пальцы на ногах, пока не ободрала до крови ладони. И всё зря. Зря! Никто не услышал, никто не пришёл.
Ну почему? Почему с ней вечно случается ‒ не просто плохое, жуткое. И твари.
Когда их не видишь, они не попадаются. А стоит разглядеть хоть раз такое, что раньше не замечал, как оно начинается встречаться всё чаще и чаще. И не розовые единороги, не феи с прозрачными крылышками. Монстры. Чудовища. Чего им надо от Киры?