Шпеер очаровал не только Нааму Хениг и ее сокурсницу. Студент Сарор увидел в нем ревностного служаку и поклонника фюрера. "А в те годы, - делает вывод молодой историк, - поклонение фюреру обязательно выливалось в весьма реальные поступки".
Бесчеловечные преступления, унесшие миллионы жизней, именуются реальными поступками.
Среди ближайших пособников фюрера Альберт Шпеер, как и Бальдур фон Ширах - организатор и руководитель нацистской молодежной организации, гауляйтер фашистской партии и кровавый наместник Вены, был из молодых, да ранних: одним из руководителей имперского центрального комитета по планированию он стал, едва достигнув тридцатилетнего возраста. Молодым гостям Шпеера такая деталь его биографии явно импонирует - внимательно вчитавшись в их интервью израильским репортерам, нельзя не заметить этого. Что ж, начавшаяся смолоду головокружительная карьера гитлеровского дружка пробуждает, видать, в юных сионистах честолюбивые мечтания с дальним прицелом!
Весьма кстати будет напомнить молодым сионистским историкам и другую деталь красочной биографии их нового знакомца фашистской формации: среди его закадычных дружков числился повешенный по приговору Международного военного трибунала Юлиус Штрейхер - один из организаторов фашистской партии, инициатор еврейских погромов, основатель антисемитской газеты "Дер Штюрмер", "идеолог" всех кровавых антиеврейских акций гитлеризма. Не случайно, расписывая красочную биографию именитого собеседника тель-авивских студентов, сионистская пресса об этом умолчала. Не приходится сомневаться, что протеста со стороны профессора Циммермана такая "забывчивость" не вызвала.
Зато израильские репортеры не преминули сообщить, что самую юную участницу деликатной беседы (к сожалению, она осталась на страницах газет безымянной) Шпеер положительно пленил своими многозначительными намеками на свою "большую заинтересованность" сионизмом еще до захвата нацистами власти в Германии. Впоследствии заинтересованность переросла даже в "глубокие размышления над духом сионизма". Какая трогательная сентенция!
ЧЕМ ВОСХИЩЕН ГИТЛЕРОВСКИЙ СПОДВИЖНИК?
От таких откровений только один шаг до пылкого восклицания нацистского военного преступника, вызвавшего особенно бурный восторг Циммермана:
"Я поражен и восхищен творческой силой и боевым духом израильтян! Особенно восхищен Цахалом!"
Поистине высокая честь для испепеляющей арабские земли израильской армии, каковую господин бывший фашистский министр уважительно именует, как и положено по ивритской аббревиатуре ее именовать, Цахалом!
В точности не известно, чем именно и какими конкретными операциями сумел Цахал поразить и восхитить гитлеровского сподвижника. На сей счет я услышал немало противоречивых догадок в Западном Берлине. Их высказали бежавшие туда бывшие граждане Израиля, в том числе и такие, кого принято называть коренными израильтянами. От них я узнал, что многих и многих граждан Израиля глубоко возмутило и "нежное свидание" тель-авивских студентов с одним из организаторов массового истребления евреев в гитлеровских лагерях и "горделивый тон", с каким сионистские газеты рассказали об этом. Один из встреченных мною беженцев вместе с шестью другими жителями Хайфы отправил письмо протеста в официозную тель-авивскую газету "Наша страна". Письмо, конечно, опубликовано не было.
По иронии судьбы разговор о Шпеере возник у нас неподалеку от здания рейхстага. Со старательно закрашенными автографами нашей Победы на стенах и колоннах, которые все равно навечно сохранятся в нашей памяти, но с зияющими пробоинами на куполе, рейхстаг напоминает эксгумированный обезглавленный труп.
Я рассказываю беглецам из Израиля, как весной незабываемого сорок пятого гитлеровские вояки, тщетно пытаясь отстоять рейхстаг от атакующих советских воинов, не жалели фаустпатронов, на которые так уповал гитлеровский министр вооружения и боеприпасов. Вместе с другими военными корреспондентами мне посчастливилось побывать в поверженном, еще дымящемся рейхстаге вскоре после того, как на его куполе было водружено Красное знамя Победы. И мы увидели груды обломков самого совершенного оружия из арсеналов Шпеера...
Так чем же именно сумел его восхитить израильский Цахал?
- Цахал - единственная в мире армия, в которой регулярно отбывают службу женщины, - напоминает молодая учительница музыки, сумевшая тайком бежать из страны накануне призыва в армию. - До обязательной воинской повинности женщин не додумался даже фюрер - не это ли умилило Шпеера?
- Незадолго до нашего бегства из Израиля я прочитал заметку крупным шрифтом в иерусалимской газете "Джерузалем пост", - говорит младший брат учительницы. - С гордостью газета сообщила, что по количеству военнослужащих на каждую тысячу жителей Израиль вышел на первое место в мире. Возможно, именно это пришлось по сердцу бывшему имперскому министру?
Были высказаны и иные предположения. И тут в разговор вступил самый пожилой из бывших израильтян:
- Постойте, попробуем привлечь на помощь логику. Что мог прочитать о Цахале в западногерманской прессе Шпеер накануне своей беседы с израильскими студентами? Скорее всего, о позорном скандале вокруг убийства военнопленных во время "операции Литани". Конечно! Совпадают сроки!
Все согласились с таким доводом. Им показалось весьма симптоматичным, что Шпеер восхитился Цахалом как раз через несколько дней после того, как некоторые западноевропейские газеты, в том числе и немецкие, с возмущением сообщили: один из израильских офицеров, уличенных в убийстве военнопленных, разгуливает на свободе, другой тоже уже почти прощен.
Я, признаюсь, до приезда в Западный Берлин не слышал ни о подробностях "операции Литани", ни об убийстве израильскими офицерами военнопленных. Вероятно, читателям тоже требуется короткая информация об этом.
"Операция Литани" - одна из военных карательных экспедиций частей Цахала на территории Южного Ливана, спланированная и осуществленная под руководством генерала Мордехая Гура - в ту пору начальника генерального штаба. Во время разбойничьего нападения на ливанскую землю было взято в плен несколько солдат, оказывавших карателям вооруженное сопротивление. Одних незамедлительно убил лейтенант Даниэль Пинто, других - подполковник Ариэль Саде.
Сведения о варварской расправе, попирающей вековые традиции и многочисленные международные конвенции, просочились в оппозиционную печать. Командование Цахала всячески противилось суду над военными преступниками. Подполковника удалось выгородить. Лейтенанту же пришлось предстать перед военным трибуналом, больше привыкшим судить военнослужащих за подозрительно либеральное поведение во время карательных нападений. Трибунал вынужден был разжаловать лейтенанта Пинто в рядовые и приговорить его к 12 годам заключения. Правда, высшая судебная инстанция тут же снизила срок заключения до 8 лет.
Друзья и родственники Пинто все же подняли шум. Один из аргументов был такой: подполковник Саде не отдан под суд, хотя не только старше по званию осужденного Пинто, но и совершил более тяжелое преступление - самолично прикончил пленного араба, когда сержант и рядовые отказались его расстрелять!
После долгих проволочек начался суд и над Саде. И на первом же заседании выяснилось, что подполковник, по его признанию, покорно выполнял директиву начальника оперативного управления генерального штаба Рафаэля Эйтана, сформулированную в одном случае так: "Не нужно быть вегетарианцами. Нам не нужны пленные. Только - убивать". Усмотрев, видно, в этом смягчающее вину обстоятельство, военный трибунал применил к подполковнику более мягкое наказание: 5 лет тюремного заключения и разжалование в рядовые.
Результатами обоих процессов больше всего остался доволен генерал Мордехай Гур. Ему удалось остаться в тени, военные преступники на него не ссылались.
Все, однако, изменилось, когда Гура на посту начальника генерального штаба сменил возвысившийся генерал Рафаэль Эйтан. Вскоре же по стране стали циркулировать слухи, что не он, а Гур давал командирам инструкции о нетерпимости "вегетарианства" в отношении военнопленных. А поскольку Саде и Пинто не смели ослушаться приказа самого начальника генерального штаба, генерал Эйтан великодушно счел возможным снизить им наказание. Даниэлю Пинто он сократил срок заключения до 2 лет, а затем пошел еще дальше - "за хорошее поведение в тюрьме" освободил убийцу от наказания по истечении 16 месяцев. Друзья немедленно же переправили Даниэля Пинто за границу. Не менее великодушно отнесся новый начальник генерального штаба и к Ариэлю Саде. Срок заключения сокращен вдвое, и, главное, осужденному сохранено воинское звание майора.