- Осевшие у нас молодые израильтяне у себя дома говорят, что едут во Францию туристами, посмотреть мир, - обличает беглецов мадам Аннет. - Их не пугает ни повышение цен на билеты, ни астрономический налог при выезде - они, слава богу, из состоятельных семей. Сначала острят, что им надоело коптеть в Израиле - стране, поездка внутри которой на каких-нибудь сорок километров, неважно в каком направлении, может привести либо на пляж, либо в тюрьму соседней арабской страны. Потом серьезно заявляют, что учиться в израильских университетах дорого и неинтересно. Проходят месяцы, годы, а они по-прежнему заверяют парижских евреев (будь великовозрастная "студентка" правдивей, она бы сказала "парижских сионистов". - Ц.С.), что не собираются стать "йордим", то есть покинуть Израиль. Назовите их беглецами или хотя бы эмигрантами, они на вас обидятся и обзовут антисемитом. Но возвращаться в Израиль и не помышляют, их вполне устраивает полузаконный статус "хуц ли арец" - это означает "вне страны". Мы знаем, что в Соединенных Штатах "застряло" еще больше молодых израильтян, уклоняющихся от обязанности строить еврейское государство. Но французским друзьям Израиля от этого не легче, - тоскливо вздыхает моя собеседница.
Парадокс! Активная сионистка, одна из кураторов большой молодежной организации, жалуется советскому писателю на недостаточную политическую закалку молодых израильтян и признает, что ошибалась, когда наивно думала, что каждый из них во сне видит себя активным сионистом.
Однако мадам Аннет рассказывала мне все это неспроста, не из дамского стремления поболтать. Подтекст был такой: сионисты Западной Европы вынуждены усиленно развивать контакты с израильскими собратьями, а уж на плечи деятелей сионизма во Франции, по природе своей "теоретического" и "интеллектуального", ложится святая обязанность помочь Израилю вернуть в лоно сионизма свихнувшуюся с пути истинного молодежь. И не случайно моя собеседница всячески напирала на то, что сотрудники многочисленных представительств израильских молодежных организаций много почерпнут в Париже и вернутся домой идейно и организационно обогащенными, более подготовленными для работы в Израиле.
Сочтя, видимо, что я не до конца осознал, почему она так гневается на "полулегальную израильскую колонию в Париже", мадам Аннет вручила мне экземпляр франкоязычного просионистского журнала "Л'арш" ("Ковчег"):
- Прочтите статью "Израильтяне в Париже". И вы поймете, как осуждают непатриотическую израильскую молодежь парижане.
- Парижане?
Явно не желая уточнять, о каких именно парижанах идет речь, "студентка" ответила мне подчеркнуто патетически и на весьма повышенной ноте:
- А вы не знаете, что в Париже живут люди, близко принимающие к сердцу судьбу Израиля? Гораздо ближе, чем вы думаете! Думаете, если мы не говорим по-еврейски, то забыли о своей исторической родине?.. Нет, врагам сионизма молодежь мы не отдадим, нет!..
"Если ты сионист и ты молод, твое место на Голанах! Остающиеся за границей - обманщики!"
Так обращается к "подрабатывающим, стажирующимся, привыкающим, притворяющимся" в Париже молодым израильтянам журналистка Ан-Елизабет Мутэ со страниц "Ковчега". И напоминает тем, кто "не упускает возможности "сделать дело" в Париже", к чему привел подпольный бизнес многих молодых израильтян в Западной Германии - к преступному дну, к тюрьме. Толкает их на это нужда? Нет, желание "красиво" жить. Таковы, скажем, Бени и Дани, которых встретила журналистка в парижском кафе: "Одеты они были как боги с ног до головы; рубиновое кольцо у одного из них стоило шикарной квартиры в богатом северном квартале Тель-Авива, и они знали, что такие квартиры их ждут".
По этим деталям мы окончательно убеждаемся, что бегство из страны охватило и самые обеспеченные слои израильской молодежи. Они предпочитают полулегально околачиваться в Париже, Нью-Йорке, Бонне, нежели благоденствовать, как положено представителям элиты, на "родине отцов", где им приходится откупаться от призыва в воинские части для очередной карательной экспедиции.
В Париже, по наблюдениям Ан-Елизабет Мутэ, эти "галилейские растиньяки" цинично упрекают местных евреев в недостаточном внимании к Израилю, чуть что бросаются кличкой "антисемит!". Но сами, к негодованию парижских сионистов, сводят на нет их пропагандистскую брехню об израильском рае своими признаниями о том, что в действительности творится в покинутой ими стране.
А рассказывают-то они правду. И чем горше она, тем суровей месть французских сионистов за "клевету".
Двадцатидвухлетняя девушка из Беэр-Шевы, прочно обосновавшаяся в Париже с согласия и при денежной поддержке отца, владельца обувного магазина, рассказала за столиком кафе в компании:
- На задворках нашего дома поселилась семья приехавшего из Белоруссии техника по холодильным установкам. Но у нас он почему-то работает подсобным рабочим в мебельной мастерской. Жена начала было работать ночной сиделкой по разовым приглашениям, но профсоюз объявил ей бойкот за антиизраильские настроения. И вот эту чету пришли приглашать на собрание общества защиты евреев в Советском Союзе. И муж ответил: "Нечего нам делать на таком собрании. Вот когда будет создано, наконец, общество защиты евреев из СССР в Израиле, я первым прибегу!"
В кафе посмеялись. Но девушку "за распространение антиизраильского злобного анекдота" со следующего же дня подвергли организованному остракизму. До того организованному, что она вынуждена была переехать не то в Марсель, не то в Лион.
Девушка клялась и божилась, что рассказывала не анекдот, а быль. Ей, увы, не поверили.
ВЫНУЖДЕННЫЕ ПРИЗНАНИЯ ИЗМЕННИКА
А ведь попадись мне в Париже на глаза тель-авивский журнал "Шалом" № 41, я, пожалуй, мог бы выручить девушку.
Но, к сожалению, уже только впоследствии я прочитал на пятой странице этого "независимого" журнала письмо недавнего израильтянина, выступившего от имени "хорошо все обдумавшей" группы переехавших в Израиль советских граждан. Все они ищут средств обороны "от обмана, надувательства, пропагандистских посул, игры на чувствах", которым подвергают новоприбывших сионистские партии, особенно во время избирательной кампании. Автор письма выражает мнение людей, "изголодавшихся в Израиле по социальной справедливости, по избавлению от уничижительного неравенства". И приходит к выводу:
"Для борьбы с местной бюрократией и защиты интересов русских евреев (они самые бедные и самые робкие) нужна "Лига защиты репатриантов из СССР".
Название набрано прописными буквами, ибо мотивированный призыв к созданию в Израиле организации для защиты бывших советских граждан составляет существо письма. Этот призыв варьируется на все лады, рассматривается с разных сторон, аргументируется, обосновывается, доказывается.
Кем, однако?
Не написал ли столь невыгодное для израильских властей письмо убежденный антисионист, до конца разочаровавшийся в Израиле и окончательно решивший бежать? Не его ли личными невзгодами объясняются бескомпромиссно точные оценки трагического положения бывших советских граждан на израильской чужбине? Не дошел ли он до полного отчаяния и перестал владеть собой?
Нет, нет и нет. Еще задолго до обращения в журнал "Шалом" автор письма успел сделать в Израиле необычайную карьеру, ибо сразу же по приезде стал ретивым сотрудником одной из сионистских служб, специально созданный для заманивания советских граждан в "страну обетованную". Руководители службы превозносят изобретательность и инициативность нового агента, подчеркнутую неразборчивость в выборе провокационных средств. По той же причине этого человека проклинают и многие еще не вырвавшиеся из Израиля олим, и многочисленные беженцы, которых он продолжает преследовать в Риме и Вене.
Проклинает Якова Сусленского и родившая его мать. Бросив ее, больную и престарелую, в Бендерах, сынок укатил за рубеж, туда, где так высоко ценится предательская клевета на Советскую страну.
И, как видите, даже такой отпетый изменник, сразу же завоевавший признание сионистских кругов, вынужден был выступить с предложением создать в Израиле организацию для защиты тех, кого он же и его же дружки заманивают туда, лживо именуя репатриантами. Чтобы окончательно не потерять остатки доверия обманутых им людей, Сусленский счел выгодным для себя публично сказать то, о чем уже давно и много говорят с волнением бывшие советские граждане, в полной мере ощутившие свое бесправие в Израиле.