Когда я нахожу его, он стоит один на верхней палубе корабля, скрестив руки на груди. Он стоит ко мне спиной, и это дает мне возможность просто посмотреть на него так, как я не часто могу сделать, чтобы он меня не поймал. Это вызывает дрожь по позвоночнику. Он заставляет меня чувствовать себя так с самого первого дня нашего знакомства.
Глядя на его широкие плечи, мускулистые руки, скрещенные на груди, и чернильные татуировки, ползущие по бокам шеи и предплечьям, я думаю, перестану ли я когда-нибудь чувствовать эту дрожь желания при взгляде на него? Смогу ли я за годы знакомства с ним… годы, проведенные с ним, изменить это, или это всегда будет так?
Хотелось бы спросить сестру, вызывает ли Найл у нее такие же чувства теперь, когда он принадлежит ей. Может желание — это продукт новизны, или оно все же длится вечно, как например сейчас?
Левин сдвигается с места, словно чувствуя мой взгляд, прожигающий его спину, и слегка поворачивается.
— Елена? — Его тон резкий, неодобрительный, именно такой, как я и предполагала. — Что ты здесь делаешь? Ты не должна бродить по кораблю. Твоя лодыжка…
Я иду к нему, борясь с небольшим приливом тошноты от того, что впервые оказалась на воде.
— Я добралась сюда. Я в порядке. Нам нужно поговорить.
Губы Левина поджимаются. Он делает долгий, резкий вдох, а затем поднимает брови и поворачивается ко мне лицом.
— Ты могла бы подождать, пока я спущусь.
— Я не хотела ждать, пока ты решишь, что пришло время поговорить. — Слова прозвучали резче, чем я хотела, и я делаю вдох, пытаясь успокоиться. Я не хочу ссориться с ним, и я чувствую, как между нами возникает напряжение. Одно неверное слово может превратить все в спор, а не в дискуссию.
— Мне нужно было время подумать. — Его предплечья сгибаются на груди так, что это слишком отвлекает от разговора, который нам нужно провести. — Мне нужно было пространство.
— От меня. — Это не вопрос, я уже знаю ответ. Я просто хочу услышать, как он произносит его вслух.
— Это не имеет значения. — Левин смотрит на меня, в его глазах мелькает нотка нетерпения. — О чем ты пришла говорить сюда? Что стоило того, чтобы рисковать тем, что все члены экипажа этого корабля увидят тебя, после того как ты услышала, как капитан очень ясно сказал, что не собирается отвлекать их от тебя?
— Никто меня не трогал.
— Ну они думали об этом. — Челюсть Левина сжалась. — Если бы я не перекинулся парой слов с несколькими из них, услышав разговор о девушке на борту, кто знает, что бы произошло? — Его челюсть сжимается чуть сильнее, и я вижу, что он изо всех сил старается не злиться на меня. — Ты сказала, что будешь слушать, что я тебе скажу, Елена.
— Конечно, когда мы убегали от людей Диего. — Я чувствую, как во мне нарастает гнев и разочарование. — Даже когда мы были на пляже. Но это не значит, что я всегда буду просто сидеть и ждать, пока ты скажешь мне, что делать! Я тоже участвую в этом. И я хочу знать, каков план.
Левин резко выдохнул, покачав головой.
— План?
— Да. — Я скрещиваю руки под грудью, зеркально отражая его. — Я хочу знать, что мы будем делать, когда корабль причалит. Я не хочу просто следовать за тобой, не зная, что мы будем делать.
Левин моргает на меня.
— Ты хочешь сказать, что тебе будет лучше одной? Потому что если ты думаешь, что я позволю тебе уйти и вернуться самостоятельно, Елена…
Я снова слышу в его голосе нотки собственнического гнева. Я не могу притворяться, что это не возбуждает меня. Я хочу, чтобы он защищал меня, хотел меня, оберегал меня… это похоже на фантазию. Как будто я читаю об этом в книге. Маленькая, злая часть меня хочет надавить, посмотреть, что произойдет, если он взорвется, что он скажет или сделает, если я сделаю вид, что действительно думаю о том, чтобы уехать без него. Но, как и в случае со спором, я знаю, что это ничему не поможет.
Я выпустила долгий, разочарованный вздох.
— Нет, Левин. Я не об этом. Я хочу сказать, что не хочу оставаться в стороне. Я хочу знать, что ты планируешь.
Наступает тяжелое молчание, затем Левин кивает.
— Как только мы вернемся в Рио, — наконец говорит он, — я попытаюсь связаться с кем-нибудь, кто сможет помочь нам вернуться в Бостон. А до тех пор я буду находиться рядом с тобой, чтобы убедиться, что ты в безопасности. Но не слишком близко, — добавляет он, видя выражение моего лица. — Я собираюсь делать свою работу.
— Если ты действительно сожалеешь о том, что мы сделали, то тебе не нужно держаться на расстоянии. — Слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить, и я вижу, как лицо Левина становится жестким, а губы снова плотно сжимаются. По его выражению я понимаю, что ступаю по зыбкой почве.