Человек не может удержаться от мысли, что в глазах лаэкно происходящее не просто нормально, а, пожалуй, прекрасно. Церемониальный танец служб безопасности, ураганный скандал в СМИ, игра полуправдой и ложью — точно переливы тени и света. У них и название есть для подобных забав — «взгляд из-за занавеси»… Для детей Лэтлаэк с их страстью к ритуальности посещение Анкай — как для землянина визит в филармонию.
Высокие переживания.
Серебристые одеяния Хейальтаэ тают в серебристых тонах интерьера. Тайальраэ, секретарь, скрывается в коридорах: Атк-Этлаэк хочет развлечься этой несложной игрой в одиночку.
Людей двое.
Рихард не считает, что уступил какие-то позиции семитерранам, решив действовать заодно с ними. Сейчас ему нужен этот опасный союзник. Если пуля, доставшаяся ррит, предназначалась Элии Ценковичу — в общих интересах во всем разобраться, найти ответ, доказательства, скоординировать дальнейшие действия.
Хейальтаэ дает людям изрядную фору, делая вид, что не догадывается: если Люнеманн ксенолог по долгу службы, то Ценкович — по призванию.
Изощренный и жестокий игрок, хороший партнер. Возможность реабилитироваться в собственных глазах после глупого и постыдного случая на Порту. И у Начальника здесь нет власти. Хейальтаэ отыграется.
Атк-Этлаэк из ветви Синна — корсар и любитель риска.
— Мы польщены, досточтимый Мастер, — начинает Ценкович. Тот выслушивает безучастно, — что вы сочли представителей иной расы достойными посещения вашего корабля.
В глазах Хейальтаэ вспыхивают смеющиеся огни.
— Мы всегда считали представителей вашей расы достойными… этого.
Ценкович остается невозмутимым, но Люнеманн чуть не икает от такой оплеухи. В его конференц-зале глазастый не позволял себе хамства. Начальник Порта, глава всерасового государств, с новой силой ощущает себя Homo sapiens. Оскорблять доминирующую расу Галактики не дозволено нигде!
…Древняя конвенция запретила любое вмешательство в жизнь докосмических цивилизаций. С поры подписания она нарушалась неоднократно, но больше по случайности или доброму любопытству.
То, что лаэкно когда-то позволяли себе в отношении землян, выглядело даже не преступлением.
Издевательством.
Похищение людей; уничтожение космических зондов; появление в объективах фотоаппаратов и камер; сброс фальшивых артефактов — «разбитых кораблей», «трупов»…
После Великой войны Земля потребовала заплатить.
Заплатили.
Элия Ценкович думает, что такой «ход ферзем» нельзя понимать буквально. Что подразумевает искушеннейший Хейальтаэ? На какое слово приходится суть фразы? Достойными? Чего? Пребывания на борту «тарелки»? Или ответа? Или…
Хейальтаэ изучает произведенный эффект. Беловолосый х’манк пропустил ход: он сердит. Черноволосый х’манк, не тревожась, протянул от вонзенной в карту иглы десять дорог… пальцы Атк-Этлаэка сладко-нервически вздрагивают: игра! Началась игра!
— Сейчас лаэкно лишь восхищенные наблюдатели, — говорит он.
«Ложь», — думает Рихард. Элия с удовлетворением понимает — суть фразы в слове «наблюдатели».
Колышутся люминесцентные нити, спадающие с карнизов, меняют цвет. Чудится эхо отдаленного звона, неслышимого шуршания. Тревожащий химический запах ползет от занавесей.
— Поэтому мы и искали чести встретиться с вами, Атк-Этлаэк. Всем известно, что совершенство ваших систем слежения неограниченно.
— Ясность анкайи недоступна тем, кто живет в единственном времени, — Хейальтаэ роняет цветок среди деталей головоломки. Сумеют ли х’манки понять и завершить завиток беседы?
Анкайи не нужны спутники позиционирования не потому, что они просветлены и свободны духом. В их десяти измерениях другие способы государственного контроля.
— В ясности лаэкно нет тайн иных рас, — Ценкович дописывает рокайль не слишком гладко для гроссмейстера, но вполне достойно для х’манка. Комплимент, очищенный от истины, и вместе с тем прямой намек: трудно держать что-либо в тайне от лаэкно.
В чертах Хейальтаэ одобрение. Выигрыш в этой маленькой игре выглядит совсем не так, как представляют х’манки. Оба — и неловкий Рихард, и искусный Элия. Она часть большой игры Лэтлаэк; пока что, на этом уровне, выиграют все. Даже тот полудохлый ррит, который так дорог Люнеманну и так неприятен Хейальтаэ. Пусть его, впрочем.
Лаэкно хорошо помнят, где пролегали границы их Ареала.
— Сканеры нашего эскортного флота действительно охватывают всю звездную систему Анкай, — Атк-Этлаэк переходит на деловой тон х’манковского типа, и Начальник Порта незаметно переводит дух, а уральский триумвир настораживается. Последнее Хейальтаэ не по душе: если Ценкович знает даже такие тонкости, он опасней, чем казалось сначала. Это очень плохо.
Чем строже и четче внешняя форма, тем больше у нее скрытых смыслов и невидимых связей — на Лэтлаэк это понятно и ребенку, но у х’манков в культуре все иначе…
— И мы действительно зафиксировали «москит» перед тем, как он направился к дворцовому саду. Наши специалисты предположили, что это подслушивающий аппарат.
Будь на роботе установлен громоздкий каттер, выстрел которого мог уничтожить всех троих политиков разом, его бы обнаружили и обезвредили. Иное же… «Мы находим неприличным как раз отсутствие слежки, а прочее — ваши проблемы», — эту мысль нет нужды проговаривать.
— Благодарим и за эту информацию.
— Мы выдадим записи со всеми необходимыми пометками.
Люнеманн доволен, а Ценкович что-то прячет за сдержанной улыбкой… пальцы лаэкно поджимаются. Неужели этот х’манк? осмелился догадаться…
— Основное содержание я могу передать в двух словах, — продолжает Хейальтаэ, все больше нервничая. Его кожа начинает светиться. — Робот был спрятан среди эскортного флота Древней Земли. Той части, что оставалась на орбите планеты.
— Я понял, — не лаэкно, себе самому сообщает Начальник Порта.
Глубоко под самообладанием Люнеманна подымается ледяная ярость. Наверняка Земля осведомлена о положении дел на Порту. О том, какова роль Л’тхарны во всем происходящем, и что изменится с его смертью. Насколько проще станет политическая ситуация во всей Галактике со смертью одного разумного… Воистину, песчинка, застрявшая меж гигантских шестеренок.