— Стесняешься что ли? — протянул он нахальным голосом, отчего захотелось врезать ему под дых. — Все давно уже знают, что мы вместе.
— Может быть, но это не повод демонстрировать им, какой ты невоспитанный чурбан! — огрызнулась в ответ и поймала на себе удивленные взгляды Волка и Кристи.
— Плохое настроение? — отреагировала на мой злобный выпад сестра Домового, а я показала за окно.
— Это вообще нормально, что Новый год на носу, а снег не падает?
В глазах окружающих читалось непонимание.
— Даш, ты чего? — откинула свою русоволосую гриву за спину Кристи и покачала головой, а Волк нахально растянул губы в ухмылке. — У нас вообще редко, когда бывает снег в декабре.
— Как так? — удивилась я.
— Это же юг, — вытаращился мой парень, — даже ребенку известно, что у нас теплее, чем в центральной России.
— Да ну тебя! — снова насупилась я, чувствуя, что меня обманули и даже предали. Настроение из плохого превратилось в ужасное и захотелось отыграться на Домовом. Он в последнее время все чаще стал надоедать своими требованиями по поводу смены жилья, а я никак не решалась поговорить с мамой и Денисом, все ждала чего-то. Снега, наверное!
— Ребят, — протянула извиняющимся тоном, — я лучше пойду сегодня домой, отдохните вечером без меня.
— Только брата не забирай, — попросила меня Кристи, — он обещал нам помочь с декорациями в актовом зале.
Посмотрела на парня, который скривился в сторону сестры.
— Провожу свою девушку домой и сразу же вернусь. — Ответил уже знакомым суровым тоном, не терпящим возражений.
— Я знаю дорогу до гостиницы, — буркнула парню, все еще злясь на него за что-то, и помахала на прощание ребятам.
— Причем тут гостиница? — хмыкнул Домовой. — Мы идем к твоей маме, знакомиться.
Я резко остановилась прямо напротив какого-то кабинета, и на меня тут же налетела группа учеников. Хорошо, что крепкие руки этого наглого паршивца удержали от падения, а то быть бы мне затоптанной в бетон.
— Ччто? — запнулась я от неожиданности, пока Домовой буксировал меня на себе к лестничной площадке, — зачем?
— Как зачем? — пожал парень плечами, — разве твоя мама не мечтает узнать, с кем встречается ее дочь?
— Нет, она даже не знает о твоем существовании.
— Вот как?
Домовой растерянно провел по волосам и нахмурился, стараясь не выдавать своего расстройства, но я научилась понимать его настроение по незначительным деталям: жесты, мимика, взгляды. Сейчас он был явно озадачен и даже огорчен.
— Не хочешь, чтобы родная мать знала, что у тебя есть парень? Или не хочешь, чтобы она знала, что этим парнем являюсь я?
Вздохнула, сбитая с толку потоком информации.
— Это она ничего не хочет обо мне знать! Сколько можно твердить тебе о том, что ее мало интересует жизнь дочери с тех пор, как на горизонте нарисовалась ЛЮБОВЬ!
Домовой только пожал плечами и зашел в раздевалку, чтобы снять с вешалки наши пуховики. Каждое утро он встречал меня на остановке и провожал в школу, заботливо вешал куртки на один крючок и даже застолбил мне место рядом с собой в столовой. Друзья за нас порадовались, Волк позубоскалил, одноклассники пожелали удачи с директорским сынком. Для всех мы стали парой.
Все бы хорошо, но у меня не проходило чувство, что мной снова вертят, как хотят. Не Денис, так Домовой считают, что вправе распоряжаться моей жизнью по собственному усмотрению. Причем последний был уверен, что я еще и радоваться должна подобной заботе!
И сейчас, в очередной раз он решил за нас двоих, что пора знакомится с моей мамой, что ж, удачи ему!
— Знаешь, — прервала наше молчаливое одевание, — я согласна!
— Что? — очнулся Домовой.
— Проводи меня домой. Думаю, мамин сожитель очень удивится, обнаружив, что у его новой пассии есть шестнадцатилетняя дочь.
Именно о нем мама говорила каждую субботу и воскресенье, когда я спрашивала, не зайти ли к ней в гости? Именно за него переживала, а не за меня, как это ни странно.
Любящая мать превратилась во влюбленную женщину, которая неожиданно встретила на новой работе мужчину, моложе ее на несколько лет, и забыла ему рассказать о собственной шестнадцатилетней дочери. Что такого-то?
— Он еще никогда не был женат, понимаешь? — плакалась мама в трубку.
Я не понимала.
— Мне всего тридцать пять лет, — тот же жалобный вопль, — я смогу родить ему сына, о котором он так мечтает. Поживи пока в гостинице, а там я придумаю, как сообщить Тимуру, что у меня есть взрослая дочь. Уверена, что он обрадуется.