— Эх, далековато мы сидим, — печально вздохнул Дарч, выудив из-под плаща тёмную литровую бутыль.
Котов, потянувшийся к знакомым шишкам, насмешливо взглянул на наглого капитана:
— Припомнят тебе это ребята, без них пьёшь…
— А я здесь при чём? — в праведном возмущении расширил хитрющие глаза Дарч, разливая крепкий напиток по чашам. — Это к веркам все вопросы, они нас так посадили. А перебрасывать посуду через головы сидящих невежливо. К тому же мы её после этого уже не увидим…
Александр засмеялся уже громче. Рао, всё это время удивлённо косившийся на них, что-то спросил у Дарча, и капитан, указав на бутыль в руке, предложил викторово зелье ему на пробу. Верк с сомнением на лице протянул ему свою чашу и принюхался к резко пахнущему напитку, когда прозрачная жидкость наполнила сосуд до краёв. Дарч, подав пример, первый опрокинул в глотку огненную воду и медленно выдохнул ртом. Затем неторопливо наполнил себе чашу ещё раз. Рао попробовал повторить за ним, но после резкого попадания самогонки в организм замер с поднятой рукой и выпученными глазами, только чёрные жвала быстро задёргались, а на лице отразилось искреннее недоумение. Александр протянул верку открытую шишку со «сметанным» содержимым. Рао быстро схватил её и опрокинул в рот, затем повторил то же ещё с тремя шишками, пока чёрные жвала не перестали отчаянно дрожать, а во взгляд не вернулась осмысленность. На предложение Дарча повторить опыт Рао ответил отказом, искренне удивившись, как может капитану нравиться такая гадость.
Всё помещение вскоре наполнилось разговорами, стрёкотом и жужжанием. Заметно повеселевшие и расслабившиеся в компании чужаков верки с интересом рассматривали странных, никогда прежде не виданных, пришельцев. Из них только Рао видел иные расы на других планетах, остальным же это было в диковинку. В том числе и заметно переживающей Королеве. Она то и дело обращалась к своему переводчику, задавая множество вопросов, и с заметным интересом слушала его рассказы.
Когда посиделки за импровизированным столом закончились, все высыпали на улицу провожать Королеву. Она, отыскав Александра взглядом, немного наклонила голову, приложив к груди руку, а он почувствовал, как ко лбу прикоснулось что-то мягкое и лёгкое, словно поцелуй. Мысленно попрощавшись с ней, Котов встал рядом с Дарчем, наблюдая, как верки готовятся к взлёту. Сначала в воздух поднялась часть солдат, за ними должна была взлететь Королева, а затем и остальные сопровождающие. Все, кроме Рао, он оставался в деревне, чтобы проводить Ящер и его команду в полёт.
Чешир, которому быстро надоело бояться нашествия солдат, резвился со своими старыми приятелями, когда-то приручившими дикого зверя, и был искренне счастлив снова их увидеть и поиграть вместе. Рао пересказал старейшине поселения просьбу оставить зверя в деревне, и в этот раз никто не возражал. А дети вовсе в неописуемый восторг пришли.
На корабль команда вернулась поздним вечером, собравшись в кают-компании. Дарч пригласил на борт Рао, верку было интересно увидеть убранство космической машины, и ему провели небольшую экскурсию. Здесь же их настиг сигнал из рубки управления: кто-то пытался выйти с Ящером на связь. Дарч скрылся на мостике и вернулся оттуда с новостями от Фахор-Рата.
Служитель, наконец, освободился и теперь предлагал капитану встретиться на нейтральной территории, где их точно не будут искать. Координаты пустующей планеты, куда Светлейший собирался наведаться по делам, он капитану и прислал. Система оказалась знакомой, в памяти корабля хранился маршрут к ней, так что даже к услугам Марии не придётся прибегать, Ящер сам встанет на нужную дорогу. Эту новость Дарч и сообщил отдыхающей команде.
— И когда планируешь лететь? — спросил Котов.
Он был, наверное, единственным на корабле, кого новость о скором отлёте не воодушевила. Скорее, напротив, вогнала в такое уныние, какого Котов сам от себя не ожидал. Расставание с планетой и, соответственно, со стихией так скоро совсем не обрадовало. Сколько ещё придётся болтаться в безвоздушном пространстве, пока они достигнут следующего пункта назначения? Уж точно не меньше недели. От одной этой мысли Александру становилось плохо. Прямая зависимость от стихии слишком сильно сказывалась на нём, и сейчас он ясно ощутил это на собственной шкуре.