— Что надо?
— Хотел узнать, когда же ты мне собирался рассказать о своём маленьком питомце? И как он оказался на нашей базе? И почему раньше я его не видел?
— Ты бредишь?! — взвился Александр.
Его руки снова потянули выше, выворачивая мослы из гнёзд. Котов дёрнулся, шипя ругательства, и попытался пнуть упёртого самина коленом. Но любой изворот грозил ему переломами как минимум в двух местах, и Александр затих, прислушиваясь к повреждённым конечностям, ему казалось, что связки в паре мест уже не выдержали и лопнули.
На выручку, как ни парадоксально, пришёл Белый. Волк материализовался у изголовья кровати и щёлкнул зубами в опасной близости от руки самина, удерживающей Котова. Ардж, почувствовав прикосновение странного зверя, выпустил человека и отскочил к двери, круглыми глазами смотря на живое доказательство своих слов. Ну, если эта сволочь опять будет упираться, и утверждать, что это глюк…
Александр с тихим стоном кое-как выпрямил локти и сел, ощупывая вывороченные из гнёзд мослы. Ощущения были не из приятных. Он бросил на стоявшего у двери великана уничтожающий взгляд и положил ладонь на голову приглушённо рычавшему Белому. Волк предупреждающе посмотрел на самина и замолчал, забрался на кровать и устроился рядом с хозяином.
— Какая материальная галлюцинация, — ехидно заметил Ардж, тоже пройдя к своему месту.
Уселся, скрестив ноги, и выжидающе уставился на угрюмого Котова.
— Сам догадался? — поинтересовался Александр, потирая распухший локоть.
— Дарч сказал, — ответил Ардж, с интересом наблюдая за зверем. — Почему ты сразу не признался? — спросил он, осуждающе посмотрев на Александра.
— Во-первых, это тебя не касается, — отрезал тот, серьёзно взглянув на самина. — А во-вторых, он был моей гарантией на случай, если бы ты передумал и решил покачать мне права уже на корабле.
С момента их побега с Арены многое, конечно, изменилось, и Ардж уже гораздо реже испытывал желание придушить мелкого нахала. И, тем не менее, Александр до последнего надеялся сохранить их с волком тайну. Но не вышло.
Ардж возмущённо фыркнул, в синих глазах зажглось нехорошее пламя.
— Ты правда думаешь, что он бы защитил тебя в случае чего? — искренне удивился он. — Если бы я захотел нарушить наш договор, то никакая потусторонняя зверушка мне бы не помешала, уясни это!
— Угу, конечно, — криво усмехнулся человек. — То-то ты от него так шарахаешься.
Он похлопал зверя по мохнатому загривку, и тот, подчиняясь неслышному приказу, поднялся и приблизился к замершему Арджу. Самину стоило немалых усилий, чтобы не потерять крохи самообладания, пока он смотрел в мерцавшие живым огнём глаза странного создания. Волк положил на кровать тонкую лапу, не мигая глядя на воина, и тот глухо попросил:
— Отзови… Пожалуйста.
Волк склонил голову набок, прижав одно ухо, затем так же молча вернулся к Александру.
— Всё равно мог бы не прятать его, — пробурчал Ардж, неслышно выдохнув, присутствие странной твари нагоняло на него неподдельный шок, доходящий до ужаса.
— Мог бы, — покладисто согласился Котов. — Хотя по мне, чем меньше о нём знают, тем лучше.
Ардж удивлённо посмотрел на человека, и тот неохотно продолжил, поглаживая Белого между ушей:
— Он — моя Ахиллесова пята. Слабое место, другими словами. Если кто-то из нас умрёт, другому тоже не жить. Поэтому я его и прячу от посторонних. Но этот упрямец всё равно вылезает, когда не просят… — печально усмехнулся Александр.
— Он был на нашей базе, — сказал Ардж, — как он там оказался? Или ты тоже там был?
— Нет, — качнул головой покоритель. — Меня там не было. Это Белый попробовал вернуться на Землю, когда нас занесло на другую планету.
— Такое возможно? — не поверил воин.
Александр некоторое время молча смотрел на самина, пытаясь сообразить, как объяснить то, в чём он и сам не мог разобраться.
— Понимаешь, — начал Котов. — Он не совсем живой… Точнее, живой, но не совсем… Эм… На нашей планете есть такие существа, оборотни. Они способны превращаться в зверей, в других существ, кто-то даже в деревья превращался… В общем, я был когда-то таким же, мог становиться зверем, потом опять человеком. Потом меня поймали некие «учёные», — в его голосе засквозило презрение. — Не знаю уж как именно, но они разделили мою звериную сущность и человеческую. После этого я едва не умер. А когда оклемался немного, нашёл этих уродов и разделался с ними. Вот только полностью исцелиться не получилось. И с тех пор этот отрезанный ошмёток моей души преследует меня по пятам, — хмыкнул он, погрузив пальцы в густую шерсть на загривке волка.