Подумать только, в июле он был для меня почти незнакомцем – человеком, отдалившимся от меня в мои четырнадцать лет, и не более чем далеким голосом в телефонной трубке до того – и все же нечаянно он сумел создать мне будущее на Аляске.
Джона был ему как сын. Так что папа был бы в восторге от новостей, я уверена.
– Сьюзан, нам действительно стоит поспешить на поезд до нашего терминала, – предупреждает Саймон с мягким британским акцентом, как у Хью Гранта, похлопывая ее по плечу и украдкой бросая взгляд в мою сторону. Мы все знали, что прощаться в аэропорту – не самая лучшая идея.
Однако это все же не помешало маме купить им билеты на острова Теркс и Кайкос с вылетом на двадцать минут позже моего, что просто гарантировало, что мы окажемся в этой ситуации.
Мама поправляет широкополую шляпу от солнца – слишком хрупкую, чтобы паковать ее в чемодан. Моя собственная шляпа, похожая на эту, – та, которую я по глупости надела в свой первый прилет на Аляску, – сейчас висит на вешалке в доме Джоны. Я оставила ее на память, а еще потому, что мне не хотелось лететь в ней обратно.
На этот раз я одета гораздо практичнее: легинсы, свободный удобный свитер и замшевые туристические ботинки, которые доставят массу хлопот на контроле, но в остальном идеально подходят для долгого путешествия.
– Мне бы хотелось, чтобы вы, ребята, пересмотрели свои планы на праздники, – бормочет мама.
– Уже слишком поздно что-то менять.
Сомневаюсь, что на двадцать третье декабря остались свободные места до Теркса. Особенно такие, которые стоят меньше пяти тысяч долларов за билет.
Однако я уверена, мама не теряет надежды, что в последнюю минуту все может поменяться. Но Джона не передумает, что в этом году ему необходимо быть с Агнес и Мейбл.
А я не передумаю, что мне необходимо быть с ним.
– Напишу тебе вечером, когда доберусь до Джоны, – обещаю я. Этот парень наконец-то провел себе Интернет.
– И позвони мне утром, когда проснешься.
– Да-да… – Я обвиваю руками мамины плечи и притягиваю ее к себе. – Счастливого пляжного Рождества.
Ее ответные объятия слишком свирепы для такой маленькой женщины. Она крепко прижимает меня к себе, и я ощущаю цветочные духи мамы, так подходящие флористу.
– Я буду молиться, чтобы до конца твоего перелета не начался снегопад, – шепчет она, и хрипотца в ее голосе заставляет узел в моем горле затянуться. – Передавай Джоне привет.
– Передам.
Я отстраняюсь от нее и перевожу взгляд на Саймона, который сейчас исполняет роль носильщика чемоданов и занят тем, что поминутно поправляет воротник своего зимнего пальто, несмотря на то, что лицо его раскраснелось от жары. С тех пор как я вернулась с Аляски в сентябре, все больше замечаю признаки его солидного возраста: морщинки на лбу и у рта, его дряблые руки, редкие седеющие волосы. Он был единственным отцом, на которого я могла положиться в течение двенадцати лет своей жизни. А теперь, когда я пережила боль от потери моего родного отца – человека, которого я снова научилась любить, – остро осознаю, что однажды мне придется пережить потерю и Саймона.
Но я надеюсь, что это случится только через много-много лет.
– Попробуй загореть, ладно? – дразню я. Саймон, без сомнения, проведет все дни на островах, прячась под самым большим зонтом, который только сможет отыскать, намазавшись солнцезащитным кремом с SPF под сотню и с полоской цинка на переносице для дополнительной защиты.
– Ты тоже.
Я смеюсь, когда он крепко обнимает меня.
– С ней все будет в порядке. Я не дам ей хандрить, – говорит Саймон так тихо, чтобы услышала только я. – Ты можешь оставаться на Аляске с Джоной до тех пор, пока это будет важно для тебя. Но помни: всегда есть местечко здесь, если вдруг поймешь, что тебе это нужно. Мы не будем ничего спрашивать. Ну… только если пару вопросов, – подмигивает он.
– Знаю. Спасибо.
У меня в животе трепещут бабочки, когда я взваливаю рюкзак на плечи, испытывая облегчение от того, что три моих чемодана со всем необходимым для выживания уже благополучно грузят на самолет до Чикаго.
– Что ж, до скорого? – А что еще можно сказать родителям в день своего переезда на противоположную часть континента?
Мама кивает и с трудом сглатывает, ее рука слепо тянется к руке Саймона.
– Я всего лишь на расстоянии телефонного звонка, СМС или Фейстайма, – заверяю я ее, и подошвы моих ботинок скользят по полированной плитке, когда я начинаю отходить. – Удачного вам полета.