Часть меня хочет отчитать его – что, если бы он разбился? – но еще большая часть переполнена эмоциями от того, что Джона предпринял это рискованное путешествие сюда ради меня.
– Я люблю тебя, – выпаливаю я, не успев подумать.
Проходит несколько секунд, Джона отстраняется от меня на достаточное расстояние, чтобы встретиться со мной взглядом. В его глазах горит любопытство.
Затаиваю дыхание, внезапно испугавшись, что мне придется добавить и этот момент к растущему списку вещей, которые пошли не так во время переезда.
– Мне было интересно, сколько времени тебе понадобится, чтобы набраться смелости и сказать это. Особенно после того, как ты струсила в аэропорту. – Джона убирает с моего лица выбившуюся прядь волос. – Думал, придется ждать целую вечность.
Какое-то время стою с открытым ртом.
– Ты знал?
– Вы, Флетчеры, никогда не умели выражать свои чувства. – На его губах появляется мягкая лукавая улыбка. – Разумеется, я знал.
Закатываю глаза, даже несмотря на появившийся на моих щеках румянец. Не так я себе представляла этот момент: Джона укоряет меня за то, что я похожа на своего отца, в темном коридоре охотничьего домика где-то в Анкоридже.
– Что ж… круто.
Что еще я могу сказать, особенно если учесть, что он не ответил мне взаимностью.
Рот Джоны расплывается в идеальной белозубой улыбке.
– Ты милая, когда беззащитна.
Во мне вспыхивает возмущение.
– Знаешь что? Я беру свои слова назад.
– Не-а. Не берешь.
– Еще как беру. На самом деле сейчас я тебя просто ненавижу.
Пытаюсь вырваться из его рук, но они сжимаются сильнее, удерживая меня.
– Посмотри на меня, – мягко требует Джона.
Поднимаю взгляд после секундного нежелания. Его голубые глаза сурово смотрят на меня.
– Я не помню, каково это – не любить тебя, Калла.
Пульс в моих венах учащается.
Джона наклоняется и прижимается лбом к моему лбу.
– Не помню, каково это – проснуться и не подумать о тебе. Каждое утро в моей постели я первым делом тянусь, чтобы проверить, нет ли от тебя сообщения. Каждый вечер я ложусь спать раздраженным, потому что рядом со мной нет тебя. Потому что ты так далеко. Ты нужна мне так же, как полеты. Как мне нужен воздух Аляски. Больше, чем воздух Аляски.
– Вау. Это… – Сглатываю комок в горле, едва не уплывая в эйфорию от его нежного признания. Это куда лучше, чем просто выпалить: «Я тебя люблю».
Он сжимает ладонями мой подбородок.
– Ты была создана для меня. И я безумно люблю тебя, Калла Флетчер.
Его рот ловит мой в обманчиво мягком поцелуе, который грозит подкосить мои колени. Это вырывает из глубины моей души стон, и мучительное многомесячное ожидание ощущения губ Джоны на моих наконец заканчивается.
Цепляюсь за его предплечья для надежности, обхватывая их руками и наслаждаясь мощью. Я до боли хочу снова ощутить под кончиками пальцев его напряженные мышцы, гладкую кожу и мягкие волосы, почувствовать вес его тела, вдавливающий меня в матрас.
К моему животу, дразня, прижимается гребень его эрекции.
Нас спугивает покашливание. Мимо, смущенно улыбаясь, к своей тележке в дальнем конце коридора проходит горничная.
Киваю на открытую дверь своего номера позади нас.
– Может, нам стоит войти?
Потому что я в пяти секундах от того, чтобы расстегнуть пряжку его ремня, и уже неважно, увидит ли это кто-нибудь.
Джона делает шаг вперед, но затем останавливается, решительно мотая головой.
– Если мы хотим выбраться отсюда сегодня, то идти нужно уже сейчас. Циклон движется медленно, но он приближается.
Я хмурюсь.
– Мне показалось, ты сказал, что мы не полетим сегодня обратно.
– Нет, но здесь мы не останемся.
– Тогда куда мы?
– Повидаться с Сантой.
– Что?
– Ты мне доверяешь?
– Да, но…
– Тогда хватит болтать, собирайся и встречаемся в холле. Я выселю тебя из номера.
Он целомудренно чмокает мои губы в последний раз и уходит, насвистывая песенку «Рудольф, Красноносый Олень».
– Но мои чемоданы…
– Они у стойки регистрации! – кричит Джона через плечо, а затем громко добавляет: – Но я уже говорил, Барби, несколько дней одежда тебе не понадобится.
Мои щеки пылают, и я ищу взглядом горничную, которая стоит у своей тележки, опустив голову, и делает вид, что не слышала этого.
А потом спешу в комнату, чтобы собрать вещи.
Глава 4
– Я не вижу ни Санты, ни его эльфов.
Смотрю на домик в форме буквы А, примостившийся на самом краю линии деревьев, пока Джона кружит на нашем самолете над замерзшим озером. К нему ведет узкая тропинка, идущая через лес, соединяющаяся с другой, что змеится в море высоких и стройных вечнозеленых деревьев. Вот она уже больше похожа на дорогу, хотя я и не знаю, как часто ею пользуются.