- Ой-й-й! - тихонько вскрикнула Саглара, сцепив ладошки на моем затылке. - Щекотно!
Сосок пребывал в тонусе - вел себя не хуже, чем часовой на первом посту, у боевого знамени части.
"Контроль, - подсказало мое либидо. - Одновременный массаж двух превалирующих эрогенных зон".
- Бедра твои - волшебные сосуды райского наслажденья... - Высвободив второй сосок, я запустил шаловливые ручонки деве под юбку и принялся вовсю наминать аккуратную попку, одновременно производя губами манипуляции с ее твердыми сосками - не хуже сразу двух беби-сосунков, которых вдруг обуял лютый голод.
- Ох-х-хх!!! - задохнулась дева, как будто ненароком опуская руку и прикасаясь к моему гульфику. - О-о-о!
"Оп-па!!! - заорало мое либидо. - Пора приступать к сельхозработам! То есть - засаживать корень в лунку и бросать семя в благодатную почву".
- Пора, - согласился я, легко подхватывая деву на руки и с бульдозерной мощью проламываясь сквозь декоративный кустарник к скудно освещенному луной подобию лужайки вокруг монументального тополя.
- Не торопись, - прошептала Саглара, обвивая руками мою шею. - У нас вся ночь впереди...
- Ага, - хрипло пробормотал я, опуская деву у тополя, лихорадочно расстегивая свои брюки и приспуская трусы. - Я не подведу - ты не волнуйся. Будет тебе ночь...
- Ты торопишься! - заволновалась Саглара, когда я подхватил ее под коленки и, высоко вскинув, припечатал спиной к тополиному стволу. - Аи!
- Р-р-р! - сказал я, ощущая, как мой твердокаменный фрагмент организма, метко угодив куда следует, застрял в преддверии райских врат, натянув прочную ткань шелковых трусиков. - Р-р! Р-р!
-: Ты все испортишь! - огорченно прошептала Саглара. - Отпусти!
- Ур-р! - не согласился я, методом тыка пытаясь нащупать обходные пути. Вот незадача-то! Дело в том, что моя постоянная подружка, желая побаловать меня эротикой, облачается в такие трусики, которые совершенно не мешают процессу: чуть сдвинул в сторонку - и привет. Вот я и попался привык, что поделать! - Щас, щас, -жарко пробормотал я, ставя свою драгоценную ношу на землю и богатырским движением разрывая ее трусики на две части. Это мой коронный номер - люблю, знаете ли,пару-тройку трусьев рвануть на досуге. Бодрит, знаете ли...
- Аи! - вскрикнула от неожиданности Саглара. - Ты что - совсем?!
- Ага, - кивнул я и, подвывая от переполняющего меня желания, опять подхватил даму под коленки, припечатал спиной к тополю и, навалившись на ее лоно, на секунду замер, ощутив, что мой фрагмент организма, налившийся необычайной силою, опять угодил в преддверие - на этот раз ничем не защищенное - и напрягся подобно тетиве лука, желающей как можно скорее спустить стрелу.
Врун Бо, аи врун! Все там было в порядке, никаких антропологических изысков. Все там было просто восхитительно!
- А где твой презерватив? - явно пересиливая себя, хрипло поинтересовалась Саглара, воспользовавшись этой томительной паузой перед стремительным натиском. - Ты что - про СПИД не слыхал?
Ой-е-е! Вот так незадача! В курсе я насчет СПИДа. И презервативов кучу прихватил именно потому, что наслышан про этот самый пресловутый калмыцкий СПИД, который в свое время всколыхнул всю страну. Но кондомы свои на данное мероприятие не взял: как-то не подумал, что могут пригодиться. Бо, вредный обманщик, обещал экзотическое национальное блюдо с кучей ритуалов. Ну кто же мог предположить, что этак вот все обернется?!
- Отпусти, - потребовала Саглара, напрягая ноги. -Отпусти же!
Я отпустил - поставил ее на землю. Фрагмент организма тихонько утратил свою твердокаменность и удрученно повесил нос. Распаленное либидо мое куда-то спряталось, окаченное, словно ушатом ледяной воды, тревожной мыслью: а ведь минимальный контакт был! Сладкое соприкосновение с преддверием райских врат, суливших неземное блаженство... И что теперь?!
- Трусишка зайка серенький, - усмешливо прошептала Саглара, одергивая юбку и выскальзывая из моих объятий. - Испугался, значит, СПИДа? Ай-я-яй! Рыцарь...Ладно. Это была шутка. Я тут рядом живу - пойду переоденусь, приму душ и вернусь. Ты иди, я быстро.
- Я подожду здесь, - потерянно пробормотал я, отчасти Просто не желая двигаться с места, отчасти памятуя о том, что возвращение без дамы, с которой вышел подышать, может быть воспринято некоторыми не совсем пьяными соседями по столу неоднозначно. - Иди, я подышу...
Проводив взглядом растворившуюся в молочном лунном мраке фигурку, я привалился спиной к тополиному стволу, застегнул брюки и сполз задницей на землю - неохота было вставать и куда-то идти.
"Нет-нет, - успокаивал я себя. - Не может быть! Не может быть, чтобы такая красавица, такая интеллигентная, пышущая здоровьем дама... Нет-нет, лучше об этом не думать!"
"Ой, чмо-о-о!!! - обиженно крикнуло откуда-то из недр простаты ущемленное либидо. - Ой, урод! Вот это ты опарафинился!"
- Мудак ты, Эммануил, - ненавидяще проворчал я, жалея, что не могу от души заехать себе в дыню и пару раз крепко пнуть ногами в живот. - Что же вы так, сударь мой, - с гондонами-то? Ой, какой же мудак...
В общем: горько, досадно и тревожно. Всех обманул: купил кучу резины и оставил в чемодане. Хоть бы один с собой прихватил - как говорится, для блезиру! И обидеться не на кого: сам во всем виноват. А ежели принимать во внимание тревожные угрызения по поводу СПИДа, то вообще - хоть становись на четвереньки и в унисон доносящимся из степи звукам выть начинай...
Кстати, два слова о звуках. Вечер, надо вам сказать, был удивительно теплым и ласковым: хоть ложись прямо под тополем и ночуй. Торцевая стена по-прежнему вибрировала низами, но здесь, на заднем дворе, отчетливо прослеживались подчеркнутые прорывающейся сквозь бетон музыкой тишина и уединенность. Сверчки трещали в кустах, где-то рядом тихо ехала машина, откуда-то из степи доносился хищный крик какой-то большой птицы; возвещавшей о начале ночной охоты. И от этого крика, очень гармонично наложенного на мертвенно-бледный свет луны, на душе поневоле становилось как-то жутковато. Где-то рядом жила по своим законам дикая степь, со своими хищниками и тайнами, которые могли оказаться для постороннего смертельно опасными...