Лев Пучков
Дикая степь
Моим калмыцким друзьям посвящается…
…Все события, описанные в книге, вымышлены.
Любые совпадения с реально существующими людьми и организациями — случайны и непреднамеренны.
Отдельно подчеркиваю: эпизод с Дарькиным от начала и до конца — не более чем плод богатого воображения автора.
И вообще, не следует рассматривать данное произведение как попытку социально-политического анализа.
Просто автор несколько лет прожил в Калмыкии и делится с вами своими частными впечатлениями…
Глава 1
…По прибытии в Элисту я попросил Бо покатать меня на верблюде. Дескать, давно мечтал познакомиться с горбатым другом скотоводов, вынес из тревожного детства страстное желание, навеянное романтическим хаггардовским флером: подрастрясти когда-нибудь задницу на этом гордом корабле пустыни…
— П…дец пришел твоим кораблям, — пробурчал Бо, нежелая изменять своей обычной манере. — Утопили нафуй.
— ???!!!
— Да сожрали, блин! Че тут непонятного? Оказывается, напряг в Калмыкии с верблюдами. Мало их. По улицам косяками не шатаются. И чтоб покататься, надо пилить черт-те куда, блукать по чабанским точкам — по случаю, может быть, и напорешься ненароком.
Так что — терпи, брат. Если поедем в ту сторону, тогда посмотрим. А пока катайся на джипе — дешевле обойдется.
Вот так сказал Бо. И я ему поверил: Бо — мой учитель, он старше, мудрее и так далее. А еще он местный. Значит, все знает.
Оказывается, Бо слегка ошибался. Не нужно никуда ехать и искать. Достаточно несколько разойтись во взглядах с тибетскими монахами, невесть как угодившими на калмыцкую свадьбу, и некорректно отправить их в известные места. Они вам ласково этак улыбнутся и кольнут ненароком в плечико какой-то дрянью. От этой дряни у вас в башке случится цветной коллапс с погружением, а очнетесь вы уже на верблюде, который мерно вышагивает по необозримой калмыцкой степи. Вот и покатались…
Вы когда-нибудь путешествовали на верблюде, будучи посажены в глубокий мешок и привешены сбоку наподобие какого-нибудь тюка? Если нет — примите мои соболезнования. Незабываемые ощущения! А ежели к тому же у вас связаны руки и ноги, а на голову надета нехорошо пахнущая тряпка, получается вообще полнейшая экзотика.
О том, что это верблюд, я догадался по мерному колыханию своего многострадального тела и характерному всхрапыванию чуть спереди по курсу: по телевизору доводилось слышать. А с другой стороны висел Бо: его красноречивое сопение я узнаю даже по телефону в три часа пополуночи.
Тот факт, что Бо рядом, несколько успокаивал. Его присутствие на меня всегда действует умиротворяюще и снимает всякую ответственность за развитие событий: нормальная атавистическая реакция бывшего военного на присутствие умного командира, который решает все вопросы одним движением бровей. Но вот положение, в котором мы пребываем, положение…
Ах да — совсем запамятовал: здравствуйте, уважаемый читатель! Это я забылся от досады великой.
Давненько со мной не случалось такого безобразия. Почти шесть лет в режиме благоденствия и разгильдяйства сказываются на бойцовских качествах самым пагубным образом: смекалка и осторожность загибаются от дистрофии, интуиция покрывается внушительным слоем целлюлита и работать отказывается напрочь.
В общем, везут нас по степи черт знает куда и зачем, когда прибудем в пункт назначения — неизвестно. Так что давайте помаленьку знакомиться. А те, кто помнят нас с Бо по первым двум книгам<“Профессия — киллер” и “Испытание киллера” >, могут сразу перевернуть несколько страниц и продолжить чтение.
Бакланов Эммануил Всеволодович. Это я. Спасибо родителям — Иваны и Василии отдыхают. Хотя, если честно признаться, начиная с того момента, как стал себя осознавать членом — мироздания, системы, коллектива и т. д., всегда горько сожалел, что меня этак зверски обозвали. А хотелось как-нибудь попроще: допустим, Женей или Колей.
Это у меня в детстве друзья были: Женя Ткач и Коля Поздняк. Парни, конечно, не без недостатков, а ежели конкретно — ну просто оторви да брось, отъявленные мерзавцы. Но имена их в нашей ребячье-тусовочной интерпретации звучали просто восхитительно! Вот смотрите: “…Жека сказал…” или “…Жека отвечает!”. А еще вот так: “… Колян передал…”, “…Тот поц че-то быканул, Колян его моментом урыл!”.
Здорово, правда? Жека сказал, и — ша! Все, вопросов нету. А теперь сопоставьте, каким отвратительным диссонансом звучало в таком же контексте мое имечко: “…Эммануил сказал… Эммануил отвечает…” Ну согласитесь — это же просто недоразумение какое-то! За что может отвечать человечишко с таким стремным имечком?