Оценивая походку Дилана на предмет симптомов неврологического поражения, доктор снимает с вешалки белый халат и надевает его поверх кофты. Руки у него огромные.
– Что произошло? – спрашивает он меня и Вайолет, не поворачиваясь к нам.
– Его избили на заднем дворе кафе какие-то подростки, – отвечает Вайолет.
– У Дебби, – говорит Макквиллен.
– Вы знаете это место.
– Это единственное кафе в Форде, которое еще не закрылось. Хотя, могу предположить, в баре тоже подают еду. – Обращается к Дилану: – Ступайте в смотровой кабинет, молодой человек. Там под столом накидки.
– Он сказал, у вас есть томограф, – говорю я.
Макквиллен впервые смотрит на нас:
– А вы кто?
– Лайонел Азимут. Я врач. Это моя коллега Вайолет Хёрст.
– Тоже врач?
– Нет, – отвечает Вайолет.
– Медсестра?
– Нет.
– Очень жаль. Медсестра нам бы тут пригодилась. Вы не фармпред, надеюсь?
– Нет. Я палеонтолог.
– Ну, это хоть полезнее, чем фармпред.
Вайолет смеется:
– Обязательно скажу своим родителям.
Отвечая мне, Макквиллен говорит:
– У меня есть томограф. Я купил подержанный спиральный “Джи И” на грант от штата. Деньги я уже вернул. Спасибо вам, что привезли Дилана. Всего доброго.
Протягиваю ему зуб Дилана, как примирительную жертву:
– Ничего, если мы останемся?
Макквиллен берет зуб и пожимает плечами:
– Сделайте милость. Однако боюсь, вашей очаровательной “коллеге” придется подождать в приемной.
– Дилан, следи за моим пальцем, пожалуйста.
Доктор Макквиллен бросает мини-фонарик в карман халата, достает камертон, постукивает им по столу, и раздается звон.
– Слышишь?
– Да.
– Как громче? Вот так? – Доктор приставляет ножку камертона ко лбу Дилана, затем снова отводит вилку к его уху. – Или так?
– Первое.
Дилан сидит на операционном столе, болтая ногами, в трусах и больничной накидке, раскрытой внизу спины. Он похож на ребенка, случайно оказавшегося на боксерском ринге, а мы с Макквиленном – будто его секунданты. С помощью влажной марли и ножниц я распутываю комки из волос и крови на затылке Дилана.
– Видишь вон то пятно? Смотри на него, – говорит Макквиллен. – Сколько будет четырнадцать умножить на четырнадцать?
– Э-э…
В этот момент Макквиллен сильно тянет нос Дилана на себя, поворачивает и отпускает, нос, хрустнув, встает на место.
– А-а-ай! – вскрикивает Дилан. И пока его рот открыт, Макквиллен вставляет зуб обратно в челюсть, затем закрывает ему рот и держит подбородок[34].
Дилан мычит от боли.
– Теперь не открывай рот несколько минут. Пусть сядет. – Макквиллен надевает стетоскоп. – Чщ-щ. Мне еще пригодится слух.
Он прикладывает стетоскоп в нескольких местах к спине Дилана, затем прослушивает грудную клетку, брюшную полость, а другой рукой прощупывает живот, обследуя печень и селезенку. Поворачивает наконечник стетоскопа и использует его как молоточек, проверяя рефлексы на руках и ногах Дилана, ни на секунду не останавливаясь. Прикольно смотреть.
Наконец, Макквиллен пальпирует позвоночник и почки Дилана и говорит:
– Надо будет наложить швы в двух-трех местах, тебе придется остаться здесь, чтобы мы понаблюдали тебя. А вообще тебе крупно повезло. – И щиплет за трицепс, так что Дилан вскрикивает.
– А что с КТ? – спрашиваю я.
– А что с ней? – отзывается Макквиллен.
– Вы его просканируете?
– Не вижу причин. Нижняя челюсть у него цела, обе скулы тоже – по крайней мере, хирургическое вмешательство не потребуется. Никаких симптомов перелома верхней челюсти или глазницы. На аносмию мы его проверили. Видимых выделений спинно-мозговой жидкости у него нет, значит, хирургия мозга вряд ли понадобится. А что до гематом, то у этого экземпляра череп довольно крепкий. – Спрашивает у Дилана: – Что сейчас больше всего болит?
– Нос, – цедит пацан сквозь зубы.
– Вот видите? Надо еще проверить почки, но у меня отличный микроскоп. Понимаете, множество вещей можно сказать о пациенте, и не облучая его. В девятнадцатом веке гинекологи оперировали вслепую.
– Думаю, с тех пор стандарты здравоохранения изменились.
Макквиллен улыбается:
– Никто не любит умников, доктор.
– Это точно, Лайонел, – вставляет Дилан.
– А ты, – говорит ему Макквиллен, – кури мет дальше. Тебе умничать недолго осталось. Сначала станешь дурачком, а вскоре – покойничком.
34
Считается, что вероятность успешной имплантации выбитого зуба на место повышают следующие факторы: минимальное время нахождения вне рта пациента, транспортировка зуба в благоприятной среде (лучше всего в холодном молоке, на втором месте – слюна пациента) и минимальное повреждение корня при очистке от грязи.