Николь выдохнула и уставилась на свои руки. Именно тогда Лили и заметила конверт со своим именем, торчащий из стопки писем и заявлений об отказе от ответственности. Она узнала бы обратный адрес где угодно. Когда-то он принадлежал ей.
И тут же на нее обрушился поток воспоминаний: терпкий, свежий запах полыни; она загоняет домой лошадей, когда солнце склоняется над вершинами гор; пухлое, теплое печенье с маслом по утрам; тот самый момент, когда она впервые увидела его, а спустя несколько недель – жар и лихорадка его тела…
Сердце заныло, но Лили пресекла мысли о нем на корню, указав на конверт:
– Что это?
Ник снова спрятал конверт:
– Ничего.
– Это с ранчо Уайлдер. И на нем мое имя. – Она потянулась за ним. – Дай сюда.
Но Николь шлепнула ее по руке:
– Поверь мне, Простофиля, сейчас тебе не стоит его читать.
Сейчас?
– Это насчет ранчо?
– Забудь про это, Лил.
Вглазаху Лили загорелся огонь:
– Ты открыла его? Клянусь богом, Ник, ты любопытная маленькая…
Она снова набросилась на подругу, но Николь уклонилась в сторону.
– Я сказала: нет.
Кровь Лили кипела от намека на то, что она не сможет справиться с содержанием письма. Это Николь была вспыльчивой, а Лили – спокойной. Но ей никогда ничего так не хотелось, как увидеть содержимое этого непримечательного белого конверта.
Лили попыталась отпихнуть руку Ник, но Ник знала, что это произойдет, и наклонилась, накрыв бумаги и не двигаясь. Тогда Лили схватила ее за пояс, сбила с табурета и повалила на пол. Бумаги с отказами от ответственности дождем рассыпались вокруг них среди выброшенной арахисовой скорлупы в липкое пиво на полу. Мужчины улюлюкали и хлопали, подбадривая дерущихся женщин. В любое другое время Лили встала бы и продолжила конфликт в другом месте, но у нее была единственная цель – достать конверт из-под Николь, которая перекатилась на живот и накрыла его своим телом.
– Ни за что, мать твою! – кричала Николь в пол, пока Лили била ее по плечам, щекотала ей ребра, а потом начала шлепать по заднице, все без малейшего толку.
– На нем мое имя, ты, сволочь.
– Тебе не нужно его читать!
– Ты совершаешь преступление! – Лили оглянулась через плечо. – Пити! Ты же коп.
– Не на службе, – ответил он, посмеиваясь в стакан с пивом. – Дай ей снова по заднице.
– Если ты мне не поможешь, я тебе дам по яйцам.
– Дорогая, ты можешь дать что-то поинтереснее.
Лили дико зарычала и со всей силы запустила руки под тело подруги, вслепую дотягиваясь до конверта. Она вцепилась в него пальцами и наконец вытащила его, оторвав уголок. Потом Лили вскочила на ноги и спряталась за Большим Эдди возле доски для дартса на случай нападения Николь.
– Говорю тебе, – предупредила Николь, – не нужно тебе оно.
Она встала с пола, смахивая со щеки грязь тыльной стороной ладони, вернулась к своему табурету, пиву и миске с орехами. – Только не вздумай жаловаться мне, когда увидишь, что там.
В углу Лили вытащила письмо. Все в баре пялились на нее, пока она его читала, сначала ничего не понимая – слова расплывались черно-белыми вихрями, а затем пока она перечитывала его с начала. Написанное наконец обрело смысл, и вся глубоко запрятанная когда-то боль вновь нахлынула.
Письмо было от человека, который теперь владел ее фамильной землей. Человека, которого она видела только один раз всего через неделю после того, другого, жестокого удара. Как бы Лили ни ненавидела Джонатана Кросса, она мечтала прочесть эти слова каждый день на протяжении десяти лет.
… Ухожу на пенсию… ранчо выставлено на продажу… хочу, чтобы вы были первой…
Не имело значения, насколько выгодную сделку он ей предлагал. Она ничего не могла сделать, чтобы вернуть семейное ранчо.
Как она выяснила, если что-то пропало, оно пропало навсегда. Лили думала, что справилась со своей печалью, тоской по этому месту, но она снова почувствовала, как ее ранили.
Ей потребовалась вся ее выдержка, чтобы сохранить самообладание. Она сжала зубы, заставила плечи держаться ровно, стараясь, чтобы спина не согнулась. Никто из ныне живущих – по крайней мере, никто в этой комнате – никогда не видел, чтобы она сломалась. Наконец, когда все потеряли интерес или отвернулись из уважения к ней, она вернулась к барной стойке.
Николь уже заказала подруге свежее пиво и подвинула его, когда Лили уселась на табурет рядом с ней.
– Я же говорила тебе, – сказала Ник.
– Говорила.
– И что ты собираешься с этим делать? – спросила она.
– Я не собираюсь ничего делать, – сказала Лили и поднесла стакан к губам.