Застонала. Кирилл вздрогнул, но не отстранился. Его губы нашли ее рот и язык настойчиво и яростно скользнул внутрь. Ангелина не чувствовала ничего, будто наелась хурмы, и все внутри онемело. Но ей нужен был этот коктейль пограничной страсти. Почти как нужны витамины молодому или слабому организму.
Мужчина трепал ее волосы и кусал кожу, а она не могла ни закричать, ни запротестовать. Оглушенная болью и беспомощностью. Оглушенная вожделением и жаром.
Власов неожиданно оторвался, прошептав ей в ухо:
– Ты слишком очаровательна и невыносимо вкусно пахнешь. Жаль, что ты мне безразлична.
Он резко отошел в сторону и, покопошившись в рюкзаке заказчика, выудил шприцы и направился в комнату.
Как только Кирилл вышел, Ангелина шумно выдохнула и отпустила колено. Нож неуклюже шлепнулся на пол. Следом за ним, будто в замедленной съемке, рухнула и Ангелина. Она умела себя отключать, только спасет ли это?
Глава 13. Иди за мной
Белое марево застилало дощатый пол и вилось у ножек стола, обволакивая кровать и прячась в углу. Через оборванные шторки лился сизый с лазурным оттенком свет.
Холод наваливался на тело: застывали плечи, и за лодыжку хватала судорога.
Ангелина резко дернулась, вырываясь из плена сна. Комната плыла, будто туда-сюда качается лунная колыбель.
Издалека слышалось пение синицы. Лина приподняла голову. Глаза уперлись в оконную раму. За спиной что-то теплое и мягкое. Боясь пошевелиться, вытянула медленно шею и выглянула на улицу.
Было очень раннее утро. Седой туман расстилался по саду и бережно накрывал деревья и кусты, будто заботливый отец кутал детей теплым одеялом.
От очередного шевеления Лины скрипнула кровать. За спиной послышался вздох. Кэйса напряглась и осторожно обернулась.
Кирилл был отвернут. Его широкие плечи мерно поднимались и опускались. Герман сопел в спальном мешке, постеленном с другой стороны комнаты. Наум лежал в том же положении, что и вечером – под стеной у выхода. Его не удосужились даже укрыть, как и Лину тоже.
От утреннего холода жутко сводило мышцы, а еще хуже становилось от мысли, что будет дальше. Рана не заживет просто так. Нужно только…
Нужно уйти. Расплачиваться за неосторожность стоит только ей.
Наум уже не поможет. Поддержки у Лины нет, а шанс хоть маленький, но остается.
За окном что-то шелохнулось. Кэйса уставилась в стекло, припорошенное пылью, оттого создавалось ощущение иллюзии.
Под деревьями стояла фигура женщины в белом с черными волосами ниже плеч. Ангелина, не дыша, вцепилась рукой в оконную раму. Дерево захрустело под пальцами и осыпалось трухой.
Белая фигура качнулась вправо, затем, повернувшись боком, согнулась, словно человеку стало не по себе и его сейчас вырвет. Внезапно силуэт выровнялся и, взмахнув белым широким рукавом, поманил Ангелину к себе. Она почувствовала, как по плечам поползла змея ужаса. Капельки пота выступили на лице. Дыхание участилось, и сердце глухо застучало под ребрами.
Отпрянула от окна. От неловкого движения вновь скрипнула кровать. Лина застыла. Может, это спасение? Может, не страшен тот, кто снаружи? Ведь она прекрасно знает, кого стоит бояться по-настоящему.
Фигура покачала рукавом, призывая ее к себе, а затем отступила назад и растворилась среди фруктовых деревьев.
Другого шанса не будет!
Ангелина осторожно сползла с кровати и на носочках стала пробираться к выходу. Благо дверь комнаты была распахнута. При каждом шаге болело бедро и колено. С удивлением обнаружила, что нога перемотана эластичным бинтом. Оборачиваться побоялась. Надеялась, что Кирилл не проснется.
У двери взвизгнула половица. Кэйса замерла на миг, затем нырнула в другое помещение.
Холодная стена встретила спину, ноги подкашивались и не соглашались идти. Ангелина прислонила затылок к холодной поверхности и, сделав глубокий вдох, долго цедила воздух наружу, чтобы успокоить рваное дыхание. Немного помогло.
Послышался скрип кровати. Сердце шмякнулось о ребра и, казалось, остановилось, но потом перешло в галоп, и, создавалось ощущение, что сейчас вывалится из груди.
Закашлял Герман. Скрип усилился, но затем все стихло.
Ангелина осторожно выглянула в комнату, впиваясь сломанными ногтями в откос. Кирилл развернулся на другой бок. Герман Валентинович лежал в том же положении. Выглянула дальше. Наум распластался на животе. Его голова повернута в сторону. На губах застывшая кровь, сейчас больше похожая на грязь.