— Думаешь, он заговорит с тобой после той истории с трубкой?
— Уил-то?! Это тебе не Тофер… Вот тот будет молчать ближайшие месяца два. К тому же Уила вся эта история никак не коснулась, — успокоил ее Дикен.
Новая идея двух друзей полностью заполняла их головы. С того момента они ни разу не замолчали, чтобы просто перевести дух. Был распланирован едва ли не каждый шаг. И Эйприл, и Дикен с жадностью предвкушали предстоящее «переселение». Как они обустроят свой маленький недосягаемый мирок, как будут его создавать.
Им не терпелось увидеть реакцию остальных ребят с Первых дубов, у которых страшно чесались языки о странной дружбе. Каждый день им приходилось наблюдать Дикена и Эйприл, придумывать новые сплетни, всячески задирать, а что теперь? Что станет теперь, когда друзья вдруг пропадут из вида? Эйприл была уверена: как только они исчезнут, во дворе появится самый большой слух о похищении людей, который знали Первые дубы.
Весь последующий день был расписан и выверен поминутно. Ранним утром они условились встретиться под окнами чердака со всеми необходимыми вещами. Чтобы мистер и миссис Дорф ничего не узнали, Дикен должен был спустить свои вещи с окна. А до того момента, как проснется семья Вудуортов, им необходимо было вынести как можно больше хлама с чердака.
День выдался жаркий, и солнце успело прогреть землю после пары дождливых дней, которые были до этого. С приближением ночи, он нехотя погружался во тьму, а вместо солнца на небе цеплялась за облака желтая дуга.
— Значит рано утром, под твоим окном?
— Очень рано…
Эйприл засыпала очень долго и тяжело. Она предвкушала завтрашнее чердачное приключение. «Иметь свой собственный мир…» — думала она. То же самое думал и Дикен. Его воображение рисовало ему уютную творческую лабораторию, которую они смогут создать на заброшенном чердаке. Но в отличие от Эйприл, он даже не пытался сомкнуть глаза. Дикен бродил со свечой в тишине сонного дома, собирая все нужные вещи, которые могли бы пригодиться ему на чердаке. Он умел выполнять любую работу тихо, как сейчас, чтобы не разбудить никого из родителей. В сборах мальчик провел всю ночь, но сна так и не появилось ни в одном глазу. Да и некогда было спать: он возложил на себя важную обязанность изобретателя — придумать, что делать с веревочной лестницей.
На улице еще не начало светать, когда он услышал странные звуки под окном. Прямо под ним стояла Эйприл и, улыбаясь, что-то насвистывала. Маленькая кухонная пристройка располагалась прямо под окном соседней комнаты, и Дикен мог спокойно вылезти на ее крышу и спуститься вниз.
— Мы должны успеть закинуть наши вещи на чердак и спустить некоторый ненужный хлам оттуда до рассвета! — задыхаясь, сказал мальчик, когда они уже подходили к назначенному месту.
— Удивительно что ты вообще проснулся. Помнишь, я как-то целое утро барабанила тебе в дверь и только к полудню ты все-таки открыл.
— Да я и не спал этой ночью, готовился. Нельзя же терять столько времени на сон… Так, делаем все быстро, ставим лестницу и принимаемся за дело! — с дрожью в голосе сказал Дикен. — Положим вещи в углу наверху и посмотрим, что надо вынести в первую очередь. Я взял с собой пару свечек, у тебя должны быть спички, — сказал он, вынимая из-за пояса две белые парафиновые свечи.
Вместе с наполненными мешками они поднялись на чердак. Спустя секунды, маленькая, забитая старьем, комнатка озарилась тусклым светом. Все здесь было как тогда, когда они первый раз мокрые взобрались сюда. Даже табачный пепел, который Эйприл выбивала в тот вечер из трубки, еще лежал на полу, а взбесившаяся пыль, хаотично парящая в воздухе, словно выгоняла непрошеных гостей. В день грязевого забега они даже не могли подумать, что спустя время решат вместе обустроить этот чердак, чтобы отстраниться от всех. Тогда они просто пережидали грозу и ливень, вели бессмысленный разговор.
Как и в тот день, они какое-то время молча стояли и осматривали эту маленькую заброшенную комнатку. Наконец, Дикен решительно кинул вещи в угол и принялся копаться во всей царившей здесь неразберихе.
— Для начала нам нужна эта мебель! — заявил он, похлопав по старому письменному столу. — Он еще вполне пригодный… Из этих досок мы сделаем второй. К тому же здесь есть некоторые части от него… Вот, прекрасная столешница.
— Смотри, какая тумба, — сказала девочка, указывая вглубь завала.
— Надо будет ее немного починить, и будет в самый раз! Это вроде… Да, это скамья. Пусть и маленькая, но скамья! Немного постучать, и она как новая… Это… Похоже на разобранный стул, — Дикен указывал на небольшую круглую доску. — Только ножки прибить!
— Остальное похоже на бесполезную кучу досок, — разочарованно проговорила девочка, озирая все вокруг.
— Ну они не такие уж бесполезные. Надо подумать…
Дикен прошелся по небольшому помещению, просматривая всякие запыленные доски и деревяшки. Немного разобрал их, отодвинул стол и тумбу отдельно; спустя время он положил на стол еще несколько деревянных деталей от мебели.
— Это напоминает обломки старой печи… Точно выносить! Они нам не понадобятся. Старые подсвечники… Можно оставить несколько, хотя я и свои взял. Ладно, отнесу обратно… Хоть не придется оправдываться перед родителями, — улыбнулся он. — Вот эту доску оставим, она широкая, пригодится — повесим на стену!
— А с этими что?
— Думаю, остальное выносить… В крайнем случае мы всегда сможем где-нибудь найти нужные вещи.
Следующий час Дикен и Эйприл тихо и слаженно выносили ненужный хлам из чердачного окошка. Работы оказалось много. Пришлось хорошо попотеть с громоздким хламом. Дикен постоянно ловил себя на мысли, что с веревочной лестницей он рано или поздно бы слетел вниз головой с окошка, да еще и оказался бы придавленным каким-нибудь разваливающимся старым шкафом.
Если бы на улице Первых дубов нашлись люди, которые не спали в такую рань, то из своих окон они бы наблюдали, как через всю улицу двое детей тащат всякие разбитые тумбы, наполненные осколками глиняных черепков и старыми бумагами. Небо с каждой минутой становилось все светлее, но дома еще тихо спали мирным сном. Дафиэлд начинал новый день.
Чердак становился просторнее с каждой вынесенной вещью, а пыль не уставала оседать и взлетать снова, превращая свежий воздух в непродыхаемый смог: приходилось высовывать голову в окошко, чтобы сделать хоть маленький чистый вдох. Дикен и Эйприл работали довольно быстро, так что успели сделать больше, чем запланировали. Когда бардак в их маленькой комнатке был повержен, и она освободилась, они аккуратно передвинули стол и тумбу к стене, а пригодные доски и вещи сложили напротив, так, что теперь можно было даже немного пройтись по чердаку.
— Фу-х, ну вот, главную часть работы сделали, — довольно вздохнула Эйприл.
— Теперь бы поймать момент, чтобы заняться битьем и починкой всей той рухляди, — Дикен невольно зевнул после бессонной ночи и выматывающего утра. Они сидели на прохладной земле возле дома, вытирали лица от пыли влажными рукавами и наслаждались чистым утренним воздухом.
— Это будет не сложно! Мои родители уходят утром и возвращаются только под вечер, поэтому пока можно передохнуть и подождать.
— Вообще меня больше беспокоит соседка-кошечница, — сказал Дикен. — Она поднимет тревогу на весь район, если вдруг хватится лестницы, к которой даже ни разу не притрагивалась. Думаю, у меня как раз будет время навестить Уильяма. Нам нужна своя лестница как можно раньше! — рассуждал он.
Эйприл поднялась с земли, но Дикен ее одернул:
— Нет! — отрезал он. — Пойду один. Нам не нужны ведь очередные слухи и догадки.
— Да плевать на них! — запротестовала Эйприл, но Дикен был настроен решительно, и ей пришлось сдаться. — Ладно, буду дома.