Они и раньше придумывали приключения, но, признаться, большинство их затей были глупыми: ларек с лимонадом разорился после первого же дня работы, а благотворительный концерт в прошлом году отменили после того, как папа в прямом смысле заклеил ей рот скотчем на втором часу исполнения на крыльце дома попурри из репертуара «АББА» и мюзикла «Звуки музыки». Кроме того, этим летом они организовали предприятие по похищению собак с последующим требованием выкупа, но закончилось оно плохо. Текущий план выглядел самым дерзким из всех. Бен все еще боялся, но Корд была уверена, что они справятся.
Они собирались сбежать.
Сбежать, чтобы остаться здесь, – звучит довольно противоречиво, но именно это дети и планировали. Им никогда не придется снова покидать бухту Уорт, и Бену не придется ходить в школу для больших мальчиков в Сассексе, которая так его пугала и на посещении которой так настаивал папа, хотя когда-то сам ходил в эту школу и так же ее ненавидел. Постановка «Антония и Клеопатры» наконец-то состоялась, и два дня назад папа смог вырваться из театра и приехать, чтобы провести с ними последнюю неделю отпуска. Они пытались поговорить с ним о школе, но папа, обычно рассудительный, ко всеобщему удивлению, пресекал любую дискуссию на эту тему. «Тебе там понравится, Бен» – вот все, что он говорил.
Отчаяние Бена все росло. Он плохо спал, потерял аппетит и даже забросил собирать модель самолета. Корд считала это бесчеловечным: достаточно было разок посмотреть на Бена, чтобы понять, что ему не место в той школе. Он разительно отличался от нее самой: слишком маленький для своего возраста, робкий и застенчивый. В школе-пансионе его бы съели заживо, или что похуже, как зловеще заметила миссис Берри, их экономка в Лондоне, хотя Корд не думала, что может быть что-то хуже, чем быть съеденным заживо.
Она даже обсуждала это с Саймоном, когда он гостил у них. Пока мама дремала, Корд нашла его на крыльце грызущим карандаш и вглядывающимся в пространство перед собой, хотя по официальной версии он разгадывал кроссворд.
Саймон был отличным собеседником в те моменты, когда получалось завладеть его вниманием. В остальное время он балансировал примерно на уровне Берти – тот великолепно изображал знаменитостей и рассказывал детям непристойные шутки, но становился совершенно безнадежным, когда нужно было найти ленты для волос или сделать бутерброды; он присматривал за ними полдня в прошлом году, и за это время Корд умудрилась застрять в унитазе, судорожно размахивая руками, ногами и головой и зовя на помощь, пока Берти полчаса висел на телефоне с неким Джонни, обсуждая какую-то глупую пьесу. Впрочем, в отличие от него, Саймон умел слушать и мог дать совет.
– Корди, я знаю, что твой отец очень заинтересован в этом, – сказал он. – Никак не возьму в толк почему.
– Ему самому там не нравилось! Бедный Бен! Это так ужасно!
– Он хочет, чтобы Бен получил образование не хуже, чем у него самого, вот и все, Корди, – сказал ей Саймон, зажигая сигарету. Он выпустил облако дыма и задумчиво уставился на море. – Он считает, что должен воспитать Бена по своему подобию. Боюсь, переубеждать его бесполезно.
Корд задрала голову.
– У меня получится.
Саймон засмеялся и вернулся к газете.
– И горе тому, кто встанет у тебя на пути. Делай, что считаешь нужным. Умная девочка.
Корд восприняла эту фразу как однозначное одобрение ее планов и поспешила ускорить их осуществление. Откладывая понемногу в течение лета, она в конце концов собрала приличный запас еды, более чем достаточный для них двоих. Лежа в кровати, Корд мысленно произвела инвентаризацию:
Х2 консервированных кусочков ананаса
Х2 пакетиков желе (один ежевичный один лаймовый)
Х1 упаковка кукурузных хлопьев
Х5 консервированного супа (х2 томатного х2 минестроне х1 шотландский бульон)
Х1 пакет сублимированного фарша
Х1 пакет изюма
Х1 рулон туалетной бумаги
Х1 кассета АББА «Ватерло».