— Мы станем почти так же богаты, как были когда-то, — сказал Бела.
— Почти так же богаты, как Балы, — сказал Ало, все с той же грустной улыбкой. — Они думали, мы станем торговаться. Это было почти смешно. Каждый раз, когда я начинал говорить, старый Лохо тен Бал подымал руку, останавливая меня, и еще что-нибудь добавлял к предложению! — он взглянул на Белу, который кивнул и засмеялся.
— Вы поговорили с Туджу? — спросила Мод.
— Да, — ответил Бела.
— Она согласна?
Вопрос был не нужен. Бела кивнул.
— Рало не станет плохо обращаться с твоей сестрой, Мод, — серьезно сказал Ало. — Особенно, когда уплатит за нее такую высокую цену. Он будет относиться к ней, как к золотой статуе. И все они будут. Он просто болен от страсти к ней. Я никогда не видел такого обезумевшего от любви человека. Это странно, он едва видел ее, и то только на твоей свадьбе. Но он зачарован.
— Он хочет жениться на ней прямо сейчас? — спросила Ната.
— Да. Но он не хочет притрагиваться к ней, пока ей не будет пятнадцать. Если мы попросим, он пообещает вообще к ней никогда не притрагиваться!
— Обещать легко, — сказала Ната.
— Если он ляжет с нею, это ее не убьет, — сказал Бела. — Это может быть даже хорошо для нее. Она испортилась здесь. Ты портишь ее, Мод. Муж в ее постели может быть тем, что ей нужно.
— Но… этот человек… — сказала Мод, во рту было сухо, в ушах звенело.
— Рало сам слегка испорченный. Но ничего плохого в нем нет.
— Он…
Она закусила губу. Она не могла выговорить слова.
Бела не дал ей вернуться, чтобы подобрать ребенка, тыча в нее мечом, волоча за руку, Мал плакала и спотыкалась, бредя за ними в пыли вверх по крутой горе среди деревьев.
Они все сидели молча в неуютной тишине.
— Итак, — сказал Ало, чуть громче нужного, — будет еще свадьба.
— Когда?
— Перед Жертвоприношением.
Снова воцарилось молчание.
— Мы не предполагаем, что Мал будет нанесен какой-нибудь вред, — сказал Ало, обращаясь к Мод. — Будь в этом уверена, Мод. И расскажи это ей.
Они сидела, не в силах ни шевельнуться, ни заговорить.
— Ни к одной из вас ни разу не отнеслись плохо! — обиженно сказал Бела, словно отвечая на обвинение. Мать нахмурилась на него и поцокала языком. Он покраснел и заерзал.
— Пойди, поговори с сестрой, Мод, — сказала Хехум. Мод встала, видя, что стены, гобелены и лица вокруг стали вдруг маленькими, яркими, посверкивая огоньками. Она медленно двинулась и остановилась в дверях.
— Я не та, кто ей скажет, — сказала она, слыша свой голос словно издалека.
— Тогда приведи ее сюда, — сказал Ало.
Она кивнула, но вдруг стены закружились вокруг нее и, вытянув руку, чтобы найти опору, она упала в полуобмороке.
Бела подошел к ней и поднял на руки.
— Лисичка, лисичка моя, — бормотал он. Она слышала, как он гневно сказал Ало: «Чем скорее, тем лучше».
Он отнес Мод в их спальню, посидел с нею, пока она не прикинулась спящей, потом тихо оставил ее.
Она поняла, что своей заботой, теми ночами, что она провела с Мал, она заставила его ревновать ее к сестре.
«Лишь ради нее я вышла за тебя!» — кричала она ему в своем сердце.
Но не было ничего, что бы она могла сказать сейчас, не нанеся еще большего вреда.
Поднявшись, она пошла в комнату Мал. Та с плачем подбежала к ней, но Мод лишь молча держала ее, пока девушка немного не успокоилась. Тогда она сказала:
— Мал, я ничего не могу сделать. Ты должна это вытерпеть. Как должна и я.
Мал немного отстранилась и некоторое время ничего не говорила.
— Этого не произойдет, — сказала она с какой-то уверенностью. — Это не будет позволено. Ребенок этого не позволит.
Мод на мгновение пришла в замешательство; она подумала, не беременна ли она сама, потом на мгновение мелькнула мысль, не беременна ли Мал, потом она поняла.
— Ты не должна думать о том ребенке, — сказала она. — Она была не твоя и не моя. Она не была нам ни дочерью, ни сестрой. Ее смерть — это не наша смерть.
— Нет. Эта смерть на нем, — сказала Мал и почти улыбнулась. Она погладила руку Мод и отвернулась.
— Я буду хорошей, Мод, — сказала она. — Ты не должна позволить, чтобы это беспокоило тебя — тебя и твоего мужа. Это не ваша беда. Не тревожься. Чему должно случиться — то и случится.