Нет. Леон все кончено. Они превратились в жижу. Уничтожены. Ушли в беспросветную загробную жизнь.
Если только…
Нет, черт возьми. Это пиздец.
Я тяжело вздохнул, повернулся к Элис и с досадой провел рукой по лицу. Той самой рукой, которая была покрыта растопленным шоколадом.
Элис разразилась смехом, когда я уронил руку, пробуя сахарную глазурь на губах. — О, к черту мою жизнь.
Элис бросилась на меня и я упал в траву, когда она использовала всю силу своей вампирской силы. Я издал звук омф, когда моя спина ударилась о землю и я схватил ее за запястья, ожидая, что она укусит меня. Еще нет, маленький монстр.
Она провела кончиком языка по моей щеке и я глубоко вдохнул, мой член покалывало, когда она сделала это снова.
— В любом случае, это лучший обед, — сказала она с кошачьей улыбкой и я захихикал, когда она слизала остатки шоколада с моего лица. Ее рот прильнул к моему и ее язык прошелся по моим губам, вызвав толчок землетрясения исключительно в моем члене.
— Ты ужасно умеешь делать что-то для людей, Лео, — сказала она, ее тело вибрировало, когда она смеялась.
Я поймал ее за плечи и прижал к себе, лукавая улыбка тянулась к моему рту. — Хочешь поспорить?
Она бросила на меня вопросительный взгляд. — Мне не нужно спорить. Я только что получила доказательство. Прямо сейчас, две секунды назад. Разве ты не видел, как шоколад и клубника загорелись. Кто бы мог подумать, что они настолько огнеопасны?
Я перекатился так, что она упала с меня, затем вскочил на ноги, поймал ее за руку и потащил за собой.
— Подожди — мы не можем просто все бросить, — она оглянулась через плечо на неудавшийся пикник, а я достал свой Атлас и быстро напечатал сообщение в Фейбуке.
Леон Найт: Оставил свое дерьмо на Дьявольском холме. Тот, кто вернет его в мою комнату, станет моим любимчиком.
Саша Мунклауд: Уже иду!
Эми Старлинг: Я ближе! Я в Альтаир Холл.
Саша Мунклауд: Я быстрее. У тебя короткие ноги. Они всегда его подводят.
Диона Аполлон: Я уже там, суки. #ЛюбимецЛеона # горжусьтемчтоявпрайде.
Я оглянулся через плечо, увидев Минди, поднимающуюся на вершину холма, пыхтящую и запыхавшуюся, но улыбающуюся во весь рот. Я был таким филантропом. Даю нуждающимся. Дать поверить в то, что она действительно моя любимица, было самой чистой формой доброты, которую я мог оказать львице.
Я повел Элис обратно к общежитию Вега, затем остановил ее на пороге и притянул к себе, чтобы прошептать ей на ухо. — Как только мы переступим порог, ты ничего не будешь делать для себя сама.
— Леон, тебе действительно не нужно продолжать делать для меня всякую ерунду. У меня уже давно прошло похмелье.
— Я хочу доказать, что могу быть хорошим в этом, — прорычал я, и она вздрогнула от тона моего голоса.
— Тогда давай, — вздохнула она и я рывком поднял ее на руки, обнимая, пока локтями прокладывал себе путь внутрь.
Она захихикала, когда я трусцой побежал к лестнице, мой пульс участился, когда я начал подниматься, звук ее смеха сделал меня чертовски твердым.
Я добрался до верхнего этажа и практически мчался, достигая своей комнаты, прокладывая себе путь внутрь и держа Элис на руках, чтобы закрыть дверь за собой.
— Что теперь? — засмеялась она, и я с ворчанием перекинул ее через плечо.
Я направился к своей койке, забрался на нее и сбросил ее вниз. Она глубоко вдохнула и потянулась ко мне, но я проигнорировал ее руку, схватив вместо этого ее рубашку и задрав подол.
Она опустила руки, прикусив губу. — Ты собираешься сделать для меня все?
— Все, маленькое чудовище, — сказал я, мои глаза смотрели на нее, а ее зрачки расширились. Она медленно села, а затем подняла руки, улыбка играла на ее губах.
Я ухмыльнулся, зацепив большими пальцами ее рубашку и стянув ее вверх через голову. Я поймал ее за бедра и дернул, так что она снова упала на спину, она засмеялась, когда я навалился на нее.
Я бросил на нее серьезный взгляд, который заглушил смех в ее горле, затем наклонил голову, чтобы провести ртом по ее челюсти, не отрывая своего тела от ее, пока я пробовал вкус ее плоти.
— Ох, — вздохнула она, поднимая руки, чтобы обхватить меня.
Я провел губами по ее горлу и она задрожала подо мной. — Я хорош во многих вещах, Элис, — пробормотал я, и ее спина выгнулась дугой, когда я поцеловал ее грудь, просунув руку под нее, чтобы расстегнуть лифчик.