Сегодня в школе будет долгожданный бал для старшеклассников — с концертом, играми и танцами. Девчонки из класса начали готовиться к нему еще два месяца назад. Сабур вышел из дома задолго до начала школьного вечера. Во-первых, он обещал зайти за своим другом Али́; во-вторых, он вообще любил вечерние прогулки.
Сабур пошел так, чтобы Таркитау все время был у него перед глазами. Слева от Сабура на склоне широко разбежались огни аула Тарки́, почти слившегося с новостройками города. На поворотах дороги, идущей из аула, то и дело вспыхивали фары машин. На миг они высвечивали треугольные дорожные знаки, которые то словно загорались, то гасли, убегая в темноту.
Сабур вспомнил недавний разговор отца с матерью и недовольно поморщился. Почему-то он для мамы все еще мальчик. Мальчик!.. Похоже, когда ему будет тридцать, он так и останется мальчиком. А как он сам при этом к себе должен относиться, она подумала? Хорошо еще, что отец все понимает.
…Али стоял у подъезда своего дома и разговаривал с Сала́мом, парнем из их же класса.
— Салют! — крикнул Салам, увидев Сабура, и тут же куда-то умчался.
— А я уже собрался идти тебе навстречу, — Али улыбнулся и дружески похлопал Сабура по плечу.
— Куда это Шти́хель так спешит?
— Кто его знает, он всегда спешит. Говорил, кому-то обещал кулон вырезать.
Салам был сыном ювелира и во всем старался походить на отца. Каждую свободную минуту он что-нибудь мастерил — то серьги, то брошку. Карманы Салама всегда были набиты всякой всячиной. Свое прозвище он получил за то, что вечно таскал с собой штихель, инструмент, которым работал. Али шутил и смеялся, глаза его возбужденно блестели. «Какой-то он необычный сегодня», — подумал Сабур. И вдруг он понял, в чем дело.
— Ты что, пил вино?
— Разве заметно?
— Еще бы!
Это было совсем не похоже на Али. Али — спортсмен, кандидат в мастера. И нисколько не расположен к выпивкам. Сабур помнит, что даже в день рождения Али, когда тому исполнилось семнадцать, они, собравшись, не выпили ни капельки. Сегодня, правда, Али ушел с третьего урока, чтобы поздравить знакомого спортсмена, нового чемпиона по вольной борьбе. Может, там…
— Ну что, поучаствовал в поздравлении? — спросил Сабур.
— Не в поздравлении, а в чествовании! — Али назидательно поднял палец над головой.
— Значит, там ты и начествовался?
— Неужели до сих пор что-то осталось?
— Осталось! — признался Сабур. — И мне кажется, Штихель догадался. Знаешь, если стоишь рядом, просто нельзя не догадаться. Только я вот чего не пойму: вы же спортсмены, разве спортсмены пьют?
— А мы не люди, что ли? Сам посуди. Как я мог отказаться? Тренер назвал меня «надеждой номер один», сказал, что включит в состав сборной на соревнования вольников юга России.
— Поздравляю! Здорово!
— А за Тайма́на как не выпить? Он ведь чемпион! Правда, сам он не пил.
— Значит, получилось две рюмки — за тренера и за чемпиона?
— Да нет, вышло три. Потом подняли тост за меня. Надо бы, конечно, не пить, а только пригубить. А я что-то разошелся, и все три рюмки хватил до дна. Смотрю, тренер косится. Да уже поздно. Завтра на тренировке не миновать неприятных разговоров. Буду выкладываться изо всех сил. Может, как-нибудь обойдется. Давай прибавим шагу!
Приятели вышли на залитый электрическим светом бульвар. На асфальте перед ними поплыли их длинные тени. Дурачась, друзья тут же затеяли состязание, кто первый наступит на чужую тень.
Вдруг из-под кустов выскочила маленькая собачонка. Сабур пронзительно свистнул. Собачка испуганно метнулась назад, в темноту.
— Ну, зачем ты так? Собака, наверное, бездомная, — укоризненно сказал Али.
— Эх-хех, молодость называется, — протяжно вздохнула сидевшая на лавочке старуха в большом черном платке.
— С жиру бесятся, работы себе не найдут, — буркнул куда-то спешащий прохожий.
— Пойдем лучше переулками, Сабур, — Али потянул приятеля за рукав.
Ребята свернули с бульвара. Это был хорошо знакомый Сабуру переулок. Он сразу заметил, что у Джейра́н в комнате горит свет. Более того, дверь на балкон была открыта и из комнаты доносился смех, заливистый, заразительный — так умела смеяться одна Джейран.
— Давай зайдем, — предложил Сабур, стараясь, чтобы голос его звучал как можно безразличнее.
— Да она вроде не пойдет. У нее мать работает во вторую смену. Сестренку не на кого оставить.
— Возьмем на бал и сестренку! И будем танцевать с ней по очереди. И чур, я первый ее приглашаю! Договорились?