— Тогда не надо сейчас и камень выбивать? — спросил Карим.
— Нет, дорогой, камень полежать любит. Он за это время проветрится, высохнет, силу наберет, крепость. Едва отколотый камень вообще не дело сразу на стену класть, — сказал Муртуз.
— Во-во-во, — обрадовался дедушка. — Так оно все к лучшему и выходит! Вот только арку, как есть, бросать нельзя — может развалиться и птенцы погибнут. Ну, это уж моя забота…
На тропинке, ведущей к источнику, показались две девочки с лужеными кувшинами. Впереди шла высокая девочка в зеленом платье, за ней, так же неторопливо, девочка поменьше в платье ярко-синем.
Остановившись возле Муртуза и ребят, девочки весело со всеми поздоровались.
Карим оглянулся на их голоса и от неожиданности уронил лом. Но тут же решительно взял у Муртуза молот и, сильно размахнувшись, ударил по камню. По тому, как Карим украдкой глянул на девочку в зеленом, Омар понял, для кого он так старается.
Муртуз выпрямился, повернулся к девочкам и с улыбкой сказал:
— Здравствуйте, здравствуйте, красавицы!.. А ты, маленькая синичка, зачем такой большой кувшин носишь?
— Раз большой кувшин ношу, значит, не такая уж и маленькая, — обиделась девочка в синем.
— И то правда, красавица! Вот жаль, сына у меня нет…
Между тем девочки подошли к источнику. Старшая сначала стала наполнять кувшин девочки-синички. Видимо, та боялась не удержать кувшин на весу. Омар мог бы это сделать не хуже зеленой девчонки. Как он не сообразил предложить Синичке свою помощь?
Он слышал, как кувшин со звонким бульканьем наполнялся водой, видел, как крупные капли стекали с него на уложенные возле стены каменные плиты. И пока зеленая девочка наполняла свой кувшин, Синичка несколько раз осторожно глянула на Омара. Он это сразу заметил. Что было, то было…
Омар не спеша подошел к девочкам и, глянув на Синичку вблизи, застыл удивленный: таких огромных черных-пречерных глаз он еще никогда не видел.
— Давай помогу тебе, — предложил Омар.
— Я сама не могу, что ли? — Синичка сердито подхватила кувшин, подняла его и застыла в какой-то очень красивой, как показалось Омару, позе.
— Ты, мальчик, лучше займись мужским делом, видишь, вон там работают, — сказала зеленая девочка и кивнула в сторону Карима. — Пойди к ним, может, чему научишься.
«Надо же, — разозлился Омар, — хочешь им помочь, так вместо благодарности какие-то глупости несут: «займись мужским делом», «может, чему научишься»… Ну, погодите, дождетесь вы у меня…»
Он не успел придумать, чего именно они у него дождутся, как девочки с кувшинами поравнялись с Каримом, и тот вдруг громко, словно бы Муртуз был глухой, выкрикнул:
— Нет, нет, я еще совсем не устал. Вы пока отдохните, дядя Муртуз.
Карим, не разгибаясь, колотил молотком по камню до тех пор, пока девочки не скрылись из глаз. Омару было просто смешно на него смотреть…
Тем временем вернулась бабушка. Она принесла узелок с какой-то травой и охапку хвороста. Бабушка облюбовала себе пятачок возле источника и собралась было развести костерок, но зашумел дедушка Хасбулат:
— Не там, не там! Найди место где-нибудь подальше!
— Ты что, пожара боишься? Там ведь вода, не керосин.
— Не в пожаре дело. Воробьев напугаем. У них гнездо в арке.
— Вечно ты, старый, что-нибудь выдумаешь! То муравьи, то воробьи, — ворчала бабушка, ловко перенося свое хозяйство подальше вниз, откуда источник был не виден.
Сложив несколько камней так, чтобы на них можно было поставить сковородку, она разожгла огонь. Наполнила водой из источника старый пузатый чайник. Вымыла мяту, сполоснула сковородку, достала банку со сметаной, муку, соль и принялась чудодействовать.
— Смотри, Омар, какую плиту Могильщик нашел! — тихонько сказал Карим, принеся очередной отбитый камень.
— Какой могильщик?
— Да тише ты! — Карим толкнул Омара локтем и кивнул на Муртуза, который возился с длинной узкой плитой. — У него прозвище такое. Потому что ему приходится рыть могилы. Или самому, или помогать.
— Ни за что не хотел бы быть могильщиком! А ты?
— Дело не в том, хочет он быть могильщиком или нет… Может, ему тоже не нравится рыть могилы.
— Значит его заставляют?
— Кто бы мог его заставить?
— В чем тогда дело?
— Я тоже спросил об этом у отца. Он мне ответил очень просто: «Кто-то же должен копать могилы».
— Но почему именно он, а не другой?
— Значит, он считает это своим человеческим долгом.