«Блюнден (псевдоним Барнарда) сказал мне, что англичане хорошо знали Иди Амина и что он рассматривается как главный кандидат, потому что считается самым тупым и наиболее контролируемым».
Штейнер комментирует: «События впоследствии показали, кто был более тупым».
Заговор был отлично подготовлен. За несколько дней до захвата власти в Кению прибыли 700 английских солдат, якобы для маневров. Но их помощь не понадобилась. Избранник Запада Иди Амин с поставленной перед ним задачей справился сам и стал президентом...
Диктатура Амина только внешне казалась прочной. Отсутствие оппозиции внутри страны, многочисленная армия, сотрудничество с Западом вселяли уверенность в Амина, внушали ему чувство безнаказанности.
Однако военный режим давно уже не был столь монолитным, каким его представляли. Плохо дисциплинированная армия требовала все больше привилегий. Правящая верхушка раздиралась племенными и религиозными противоречиями, была расколота на несколько противоборствующих группировок.
В октябре 1978 года в одном из гарнизонов на юге Уганды вспыхнул мятеж. Он был подавлен, но часть восставших бежала в соседнюю Танзанию. Преследуя их, угандийские войска нарушили танзанийскую границу и оккупировали обширную часть ее территории. Амии решился на новую авантюру: он заявил, что намерен аннексировать захваченные земли. Подобная акция не могла но вызвать законного возмущения правительства Танзании, которое привело свою армию в боевую готовность и начало контрнаступление. В военных действиях против Амипа приняли участие и отряды угандийских беженцев. В течение нескольких месяцев аминовская армия потерпела сокрушительное поражение, и диктаторский режим в апреле 1979 года рухнул... В наследство от 8-летпего правления Амина остались расстроенная экономика, болезни, нищета, обостренные до крайности социальные проблемы.
КОНЕЦ «ГРОССМЕЙСТЕРА ОБРАЗОВАНИЯ,
НАУКИ И КУЛЬТУРЫ»
Суд над бывшим диктатором Экваториальной Гвинеи Масиасом Нгема длился всего три дня. Материалы обвинения ни у кого не вызывали сомнений. Многочисленные факты преступлений Масиаса — незаконные аресты, убийства невинных людей, расхищение государственных средств — подтверждались документами и свидетелями. Но тем не менее на вопрос «признаете ли вы себя ви-новпым?» Масиас упрямо отвечал: «Конечно, не признаю!»
Он еще не верил, что его могут казнить, и долго объяснял, что деньги из казны брал потому, что боялся воров, что его окружали нечестные и жадные люди. Его обманывали, хотя он «очень любил свой народ и много сделал для него»: построил президентский дворец, провел к нему дороги, соорудил мосты через реки, накормил голодных, дал жилища бездомным...
— Убивали ли вы заключенных без суда и следствия?
— Нет, не убивал.
Сидевший рядом с Масиасом бывший начальник тюрьмы Ондо Эла усмехнулся. Сколько раз он получал президентские приказы об уничтожении отдельных заключенных или целых групп. «Хозяин» и сам любил присутствовать при пытках. Иногда арестованных приводили к нему во дворец, где он лично вел допросы и выбирал способ казни. Его личпый врач потом фиксировал «смерть от сердечного приступа».
Когда Масиас пришел к власти, в Экваториальной Гвинее жило около 300 тысяч человек. Масиас уничтожил 50 тысяч. Еще 100 тысяч в страхе покинуло страну. На оставшиеся 150 тысяч приходилось 5 тысяч политических заключенных! Попасть в тюрьму в качестве политзаключенного было очень просто: достаточно было забыть один из многочисленных официальных титулов диктатора или не поклониться его изображению. Арестованных содержали в чудовищных условиях, спускали на них голодных псов, заковывали в цепи, забивали железными прутьями...
Кто мог подумать в 1968 году, что тихий и неприметный чиновник испанской колониальной администрации, избранный первым президентом независимой Экваториальной Гвинеи, превратится в кровавого деспота и в конце концов окажется на скамье подсудимых.
В молодости Масиас отличался спокойным и рассудительным характером. Образование он получил в католической миссии, что позволило ему занять скромный, но приличный для африканца пост в колониальной администрации. Своим начальникам он нравился исполнительностью и покорностью. Иногда он высказывал несколько «левые» взгляды, но на это они не обращали особого внимания: человек молодой, пройдет. Когда франкистской Испании пришлось расстаться со своими африканскими территориями, перед колониальными властями встала задача подобрать таких африканских лидеров будущего самостоятельного государства, которые и после провозглашения независимости относились бы лояльно к своей метрополии. Выбор пал на Масиаса. Сегодня кажется вполне вероятным, что замысел колонизаторов состоял не только в том, чтобы сохранить Экваториальную Гвинею под своим контролем, но и продемонстрировать всему миру, что африканцы якобы «неспособны сами управлять своей страной». Ибо для такой роли никто не подходил лучше Масиаса.