Все молчат. Безрукие все. Дети вэцээспээсовцев[3] и КМОшниц[4].
Я понимаю! Вот она. Добыча.
— Я могу, — говорю.
Она знает, что я могу. Я все стенгазеты рисую, я плакаты, я стенды. Я даже Ленину нос из гипса отлил. Когда в прошлом году его с пьедестала сбила беременная пионерка. Дело житейское. Токсикоз. Седьмой месяц. А она в карауле, под знаменем. Закружилась голова. Она — за Ленина. Но он только казался незыблемым. Рухнул и остался без носа. Как прототип. Только тот от своего сифилиса. А этот — от пионеркиного. Тогда меня на групповуху не пригласили — мал еще. Это в сентябре было. А день рождения у Ленина в апреле. Вот и считай. Она упала — бюст разбила, да давай выкидывать. Ее в больницу, а там еще и сифак нашли. У них потом у всех обнаружили. Хорошо, что меня не взяли.
Я Ленину нос слепил взамен утраченного, на все руки мастер. И чучело зимы могу взять и сделать. А никто не может. А из горкома сказали праздновать. Она в клещах. Я на коне. Могу просить что угодно. Говорю:
— Мне нужно «три» по алгебре за год.
Алла Николаевна чуть указку не проглотила.
— Нет, — говорит, — через мой труп.
А усатая ей в ответ:
— Нужно помочь Тимофею.
Я говорю:
— И освобождение от занятий нужно до Масленицы включительно.
Это наглость уже. Но они соглашаются. Я продолжаю:
— И Петьку мне в помощники! И ему все льготы, как мне.
Петька — друг мой. Музыкант. Но приперло их, видать, сильно. Они согласны.
Мы идем на охоту. Сразу. Время ускорилось. Жизнь прекрасна. Стройматериалы тогда не продавались. Их никому в голову не приходило покупать. Брали на стройках. Стройки все были заброшены. Заборы повалились. Под снегом свалены доски, бревна, трубы, арматура. Кому надо — бери. Сторожей нет. Что охраняешь — то имеешь. Все вокруг колхозное — все вокруг мое. Тихо стибрил и ушел — называется «нашел». Мы с Петькой нашли два бруса по шесть метров. Толщиной двести на двести. Бревна фактически. Едва дотащили. Не посрамим пионерию!
Перед каждой школой в то время был пустой асфальтовый плац. С ванной Гречко, конечно. Это углубление такое в середине. Там всегда лужа зеленая. А если сухо, дают школьникам шланг: идите мойте площадку. Десять минут — и лужа готова.
«Для чего она?» — спросите вы.
Молодежь! Она для НВП и физры. Начальной военной подготовки и физической культуры. К армии школьники должны готовиться в полный рост. А Гречко — это министр обороны тогдашний. Говорят, он это придумал. Так вот. Маршируют школьники, носки тянут, а толстый какой-нибудь не может.
— Взвод! Не ходим строевым нормально! Еще круг! Будем учиться! Вот все могут, а очкарик не может! Еще круг! Спасибо Шварцу скажете потом. Упор лежа принять! Ориентир — котельная. Арш!
И все ползем через лужу. А потом Шварца бьем. Вечером. Вот что такое ванна Гречко. Зимой там серый лед на растрескавшейся земле. И стоит опора, из рельсов сваренная. В нее елку втыкают в декабре.
Мы с Петькой зарезали шипы. Сплотили брус. Сделали основание чучела Зимы и веревками затянули его в крестовину для елки. Стальную. Целый день работали. День за днем наша Зима становилась все серьезнее. Обретала округлости в правильных местах. Мы ходили по помойкам района и потрошили старые матрасы. Вату приматывали к Зиме проволокой. Когда мы замотали ее мешковиной, она напоминала Колосса Родосского. Я был доволен. Мне нравилась моя Зима.
А весна набирала обороты. В воздухе плавала влажность. Даже шли дожди вечерами. Мелькнули недели свободы. Чучело стало прекрасно. В последний день я повесил на грудь гегемона старую алюминиевую лопату без черенка и размашисто написал черной битумной краской: «Зима». Все было готово.
Уроки начинались в восемь пятнадцать. В день празднования Масленицы торжественную линейку назначили на шесть тридцать. Я пришел к шести. Начальству изделие понравилось. Чувствовалась в нем размашистая поступь перестройки. Ванна Гречко, посреди которой возвышался памятник вечной зиме, была полна талыми водами. На плацу стояла кафедра с гербом и трибуны. Из матюгальников на весь спящий микрорайон лилась песня «Школьные годы чудесные», вся школа была построена на линейке. Впереди — совсем дети, сзади — прыщавые выпускники, которым вот-вот откидываться. У многих подхалимов в руках были букеты. Все готово.
Усатая говорит мне:
— Спички есть?
Спички у меня были. Я, как и все мои товарищи, конечно, курил.
3
Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов (аббр. ВЦСПС) — центральный орган профессиональных союзов, осуществлявший руководство деятельностью всех профсоюзных организаций в Советском Союзе с 1918 по 1990 годы.