Началось это предыдущей ночью, когда он проснулся и услышал рычание льва где-то вверх по ручью. Это был низкий рев, и кончался он ворчанием и кашлем, отчего казалось, что лев у самой палатки, и когда Фрэнсис Макомбер, проснувшись ночью, услышал его, он испугался. Он слышал ровное дыхание жены, она спала. Некому было рассказать, что ему страшно, некому разделить его страх, он лежал один и не знал сомалийской поговорки, которая гласит, что храбрый человек три раза в жизни пугается льва: когда впервые увидит его след, когда впервые услышит его рычание и когда впервые встретится с ним. Позже, пока они закусывали в обеденной палатке при свете фонаря, еще до восхода солнца, лев опять зарычал, и Фрэнсису почудилось, что он совсем рядом с лагерем.
- Похоже, что старый, - сказал Роберт Уилсон, поднимая голову от кофе и копченой рыбы. - Слышите, как кашляет.
- Он очень близко отсюда?
- Около мили вверх по ручью.
- Мы увидим его?
- Постараемся.
- Разве его всегда так далеко слышно? Как будто он в самом лагере.
- Слышно очень далеко, - сказал Роберт Уилсон. - Даже удивительно. Будем надеяться, что он даст себя застрелить. Туземцы говорили, что тут есть один очень большой.
- Если придется стрелять, куда нужно целиться, чтобы остановить его ? - спросил Макомбер.
- В лопатку, - сказал Уилсон. - Если сможете - в шею. Цельтесь в кость. Старайтесь убить наповал.
- Надеюсь, что я попаду, - сказал Макомбер.
- Вы прекрасно стреляете, - сказал Уилсон. - Не торопитесь. Стреляйте наверняка. Первый выстрел решающий.
- С какого расстояния надо стрелять?
- Трудно сказать. На этот счет у льва может быть свое мнение. Если будет слишком далеко, не стреляйте, надо бить наверняка.
- Ближе чем со ста ярдов ? - спросил Макомбер.
Уилсон бросил на него быстрый взгляд.
- Сто, пожалуй, будет как раз. Может быть, чуть-чуть ближе. Если дальше, то лучше и не пробовать. Сто - хорошая дистанция. С нее можно бить куда угодно, на выбор. А вот и мемсаиб.
- С добрым утром, - сказала она. - Ну что, едем?
- Как только вы позавтракаете, - сказал Уилсон. -V- Чувствуете себя хорошо?
- Превосходно, - сказала она. - Я очень волнуюсь.
- Пойду посмотрю, все ли готово. - Уилсон встал. Когда он уходил, лев зарычал снова. - Вот расшумелся, - сказал Уилсон. - Мы эту музыку прекратим.
- Что с тобой, Фрэнсис? - спросила его жена.
- Ничего, - сказал Макомбер.
- Нет, в самом деле. Чем ты расстроен?
- Ничем.
- Скажи. - Она пристально посмотрела на него. - Ты плохо себя чувствуешь?
- Этот рев, черт бы его побрал, - сказал он. - Ведь он не смолкал всю ночь.
- Что же ты меня не разбудил? Я бы с удовольствием послушала.
- И мне нужно убить эту гадину, - жалобно сказал Макомбер.
- Так ведь ты для этого сюда и приехал?
- Да. Но я что-то нервничаю. Так раздражает это рычание.
- Так убей его и прекрати эту музыку, как говорит Уилсон.
- Хорошо, дорогая, - сказал Фрэнсис Макомбер. - На словах это очень легко, правда?
- Ты уж не боишься ли?
- Конечно, нет. Но я слышал его всю ночь и теперь нервничаю.
- Ты убьешь его, и все будет чудесно, - сказала она. - Я знаю. Мне просто не терпится посмотреть, как это будет.
- Кончай завтракать и поедем.
- Куда в такую рань, - сказала она. - Еще даже не рассвело.
В эту минуту лев опять зарычал - низкий рев неожиданно перешел в гортанный, вибрирующий, нарастающий звук, который словно всколыхнул воздух и окончился вздохом и глухим, низким ворчанием.
- Можно подумать, что он здесь рядом, - сказала жена Макомбера.
- Черт, - сказал Макомбер, - просто не выношу этого рева.
- Звучит внушительно.
- Внушительно! Просто ужасно.
К ним подошел Роберт Уилсон, держа в руке свою короткую, неуклюжую, с непомерно толстым стволом винтовку Гиббса калибра 0,505 и весело улыбаясь.
- Едем, - сказал он. - Ваш спрингфилд и второе ружье взял ваш ружьеносец. Все уже в машине. Патроны у вас?
- Да.
- Я готова, - сказала миссис Макомбер.
- Надо его утихомирить, - сказал Уилсон. - Садитесь к шоферу. Мемсаиб может сесть сзади, со мной.
Они сели в машину и в сером утреннем свете двинулись между деревьями вверх по ручью. Макомбер открыл затвор своего ружья и, убедившись, что оно заряжено пулями в металлической оболочке, закрыл затвор и поставил на предохранитель. Он видел, что рука у него дрожит. Он нащупал в кармане еще патроны и провел пальцами по патронам, закрепленным на груди. Он обернулся к Уилсону, сидевшему рядом с его женой на заднем сиденье - машина была без дверок, вроде ящика на колесах, - и увидел, что оба они взволнованно улыбаются. Уилсон наклонился вперед и прошептал: