- Когда он ослабеет, пойдем за ним по следу.
- А-а, - сказал Макомбер.
- Замечательный лев, черт побери, - весело сказал Уилсон. - Только вот спрятался в скверном месте.
- Чем оно скверное?
- Не увидеть его там, пока не подойдешь к нему вплотную.
- А-а, - сказал Макомбер.
- Ну, пошли, - сказал Уилсон. - Мемсаиб пусть лучше побудет здесь, в машине. Надо взглянуть на кровяной след.
- Побудь здесь, Марго, - сказал Макомбер жене. Во рту у него пересохло, и он говорил с трудом.
- Почему ? - спросила она.
- Уилсон велел.
- Мы сходим посмотрим, как там дела, - сказал Уилсон. - Вы побудьте здесь. Отсюда даже лучше видно.
- Хорошо.
Уилсон сказал что-то на суахили шоферу. Тот кивнул и ответил:
- Да, бвана.
Потом они спустились по крутому берегу к ручью, перешли его по камням, поднялись на другой берег, цепляясь за торчащие из земли корни, и прошли по берегу до того места, где бежал лев, когда Макомбер выстрелил в первый раз. На низкой
траве были пятна темной крови; туземцы указали на них длинными стеблями - Они вели за прибрежные деревья.
- Что будем делать? - спросил Макомбер.
- Выбирать не приходится, - сказал Уилсон. - Автомобиль сюда не переправишь. Берег крут. Пусть немножко ослабеет, а потом мы с вами пойдем и поищем его.
- А нельзя поджечь траву? - спросил Макомбер.
- Слишком свежая, не загорится.
- А нельзя послать загонщиков? Уилсон смерил его взглядом.
- Конечно, можно, - сказал он. - Но это будет вроде убийства. Мы же знаем, что лев ранен. Когда лев не ранен, его можно гнать - он будет уходить от шума, - но раненый лев нападает. Его не видно, пока не подойдешь к нему вплотную. Он распластывается на земле в таких местах, где, кажется, и зайцу не укрыться. Послать на такое дело туземцев рука не подымется. Непременно кого-нибудь искалечит.
- А ружьеносцы?
- Ну, они-то пойдут с нами. Это их "шаури". Они ведь связаны контрактом. Но, по-видимому, это им не очень-то улыбается.
- Я не хочу туда идти, - сказал Макомбер. Слова вырвались раньше, чем он успел подумать, что говорит.
- Я тоже, - сказал Уилсон бодро. - Но ничего не поделаешь. - Потом, словно вспомнив что-то, он взглянул на Макомбера и вдруг увидел, как тот дрожит и какое у него несчастное лицо.
- Вы, конечно, можете не ходить, - сказал он. - Для этого меня и нанимают. Потому я и стою так дорого.
- То есть вы хотите пойти один? А может быть, оставить его там?
Роберт Уилсон, который до сих пор был занят исключительно львом и вовсе не думал о Макомбере, хотя и заметил, что тот нервничает, вдруг почувствовал себя так, точно по ошибке открыл чужую дверь в отеле и увидел что-то непристойное.
- То есть как это?
- Просто оставить его в покое.
- Сделать вид, что мы не попали в него?
- Нет. Просто уйти.
- Так не делают.
- Почему?
- Во-первых, он мучается. Во-вторых, кто-нибудь может на него наткнуться.
- Понимаю.
- Но вам совершенно не обязательно идти с нами.
- Я бы пошел, - сказал Макомбер. - Мне, понимаете, просто страшно.
- Я пойду вперед, - сказал Уилсон. - Старик Конгони будет искать следы. Вы держитесь за мной, немного сбоку. Очень возможно, что он заворчит, и мы услышим. Как только увидим его, будем оба стрелять. Вы не волнуйтесь. Я не отойду от вас. А может, вам и в самом деле лучше не ходить? Право же лучше. Пошли бы к мемсаиб, а я там с ним покончу.
- Нет, я пойду.
- Как знаете, - сказал Уилсон. - Но если не хочется, не ходите. Ведь это мой шаури.
- Я пойду, - сказал Макомбер. Они сидели под деревом и курили.
- Хотите пока поговорить с мемсаиб ? - спросил Уилсон. - Успеете.
- Нет.
- Я пойду скажу ей, чтоб запаслась терпением.
- Хорошо, - сказал Макомбер. Он сидел потный, во рту пересохло, сосало под ложечкой, и у него не хватало духу сказать Уилсону, чтобы тот пошел и покончил со львом без него. Он не мог знать, что Уилсон в ярости оттого, что не заметил раньше, в каком он состоянии, и не отослал его назад к жене.
Уилсон скоро вернулся.
- Я захватил ваш штуцер, - сказал он. - Вот возьмите. Мы дали ему достаточно времени. Идем.
Макомбер взял штуцер, и Уилсон сказал:
- Держитесь за мной, ярдов на пять правее, и делайте все, как я скажу. - Потом он поговорил на суахили с обоими туземцами, вид у них был мрачнее мрачного.
- Пошли, - сказал он.
'Лев затаился в высокой траве'
- Мне бы глотнуть воды, - сказал Макомбер. Уилсон сказал что-то старшему ружьеносцу, у которого на поясе была фляжка, тот отстегнул ее, отвинтил колпачок, протянул фляжку Макомберу, и Макомбер, взяв ее, почувствовал, какая она тяжелая и какой мохнатый и шершавый ее войлочный чехол. Он поднес ее к губам и посмотрел на высокую траву и дальше на деревья с плоскими кронами. Легкий ветерок дул в лицо, и по траве ходили мелкие волны. Он посмотрел на ружьеносца и понял, что его тоже мучит страх.