— У нас тут весна в свои права вступила. — Ажар кивнул на залитое солнечным светом окно. — У осов обострения, грифоны в Нескучном случаются, челы статьи о видениях пишут, поэтому я буду говорить быстро, а ты вникай в курс дела и, если чего непонятно, задавай. Всё ясно?
— Ага.
Хамзи пощелкал «мышкой», выводя на монитор нужный файл, по привычке откашлялся и начал:
— Есть серьёзное дело, за которое не хочет браться ни один из наших менеджеров.
Я навострил уши.
— Трудное?
— Интересное.
— Высокооплачиваемое?
— В разумных пределах.
М-да… мог бы и не спрашивать. Шасы даже на своих похоронах экономят и ни за что не заплатят знаменитому частному детективу соответствующий его трудам гонорар.
— Если никто не берётся, то с тебя двойной тариф.
— Даже не думай.
Но деловые переговоры удаются мне не хуже, чем шасам, и в следующий миг я блестяще сыграл желание уйти:
— Где мой зонтик?
И даже по сторонам огляделся.
— Ты заявился без него, потому что дождя нет, — отрезал лишённый чувства юмора шас.
— Неважно. Я хочу уйти.
— Почему?
— Потому что не собираюсь рисковать жизнью бесплатно.
— Кто тебе сказал о риске?
— Ты.
— Я? — изумился Ажар. — Когда?
— Почему менеджеры Службы отказываются от расследования?
— Потому что никто из них не хочет покидать Тайный Город, — мгновенно отыскал отговорку третий референт.
Но мне палец в рот не клади. И вообще, ничего не клади.
— То есть мы говорим не только об опасностях, но и о дальней командировке?
— Мы говорим о превосходной возможности прокатиться за счёт Службы в прекрасный, исторически и культурно значимый Санкт-Петербург да ещё гонорар за это огрести. — В этот момент Ажар стал отчаянно похож на говорящий туристический проспект. — Ты знаешь о существовании города Санкт-Петербурга?
— В Америке? — припомнил я. — Там ещё Том Сойер живёт.
— Почти угадал. Недалеко от Белого моря.
— Очень смешно.
— Так посмейся.
— Сколько платишь?
Мне надоело шутить, поэтому вопрос я задал предельно деловым тоном. В конце концов, у нас, знаменитых частных детективов, рабочие дни расписаны по минутам, нам некогда переливать из пустого в порожнее с третьими референтами, которые занимаются весенними обострениями у грифонов и челов.
То, как резко я сменил тональность разговора, подействовало на Ажара самым правильным образом. Шас покопался в магических таблицах финансовых перспектив и предложил:
— Заплатим прилично: пятьсот в день, включая расходы, — увидел на моём лице жгучее желание попрощаться и торопливо закончил: — Но это за беспокойство. Если распутаешь дело, пятьдесят тысяч.
Размер премии внушал.
— С чего такая щедрость?
— Клиент платит, — развёл руками Ажар. — От него жена требует результата, а мы его дать не можем.
А вот это интересно.
— Служба облажалась?
— Нет, Служба не облажалась, — медленно ответил господин третий референт. — Но клиент недоволен результатами расследования, и у тебя есть прекрасная возможность утереть нам нос. Доволен?
Я улыбнулся своей знаменитой мудрой улыбкой.
— Подписываешь контракт?
Пятьсот в день Служба не давала никогда, предпочитая обманывать нас, частных сыщиков, с помощью почасовой оплаты. Однако меркантильный интерес отошёл на задний план перед возможностью взяться за расследование, на котором споткнулись опытнейшие менеджеры по оперативному вмешательству, и потому я потерял осторожность:
— Подписываю!
— Вот и договорились, — на физиономии шаса нарисовалось такое облегчение, что я не просто почувствовал подвох, а буквально получил им, тяжеленным и угловатым, под дых. И лишь после этого задал вопрос, с которого следовало начинать:
— Что я должен расследовать?
— Подписывай! — Ажар сунул мне бумаги.
— Что я должен расследовать?
— В Санкт-Петербурге.
Вы когда-нибудь видели юлящего шаса? Они в этот момент напоминают взятого с поличным карманника, только выглядят ещё смешнее.
— Кого убили? — Я отодвинул документы.
— Никого. — Он придвинул их обратно.
— Кого растерзали?
— Никого.