28.08.16 23:34
От кого: ezramunroe@gmail.com
Кому: irisirisiris@gmail.com
Привет!
За жизнь: Ходил на карнавал в Ноттинг-Хилл.
Шум, толкотня, куча пьяных. И все же не пожалел, хоть никогда и не понимал смысла подобных мероприятий. Полагаю, они нужны для того, чтобы не мучиться чувством вины за то, что торчишь дома. Стив наконец вернулся из всех своих поездок, чему я очень рад. Он дома уже два месяца. Расстался с девушкой, с которой встречался четыре года. Тебе бы она не понравилась. Все время разглагольствует про маркетинг, используя автодорожные метафоры. «Свалился в кювет» и все такое. Ну да ладно, в общем, Стив вернулся.
Концерт прошел паршиво. Акустика была ужасная. Приходила Долли. Больше рассказать особо нечего.
Перечитываю «Искусство войны».
Сунь-Цзы говорит: повергнуть врага без сражения – вот вершина воинского искусства.
Интересный факт: Знаю, ты думаешь, что я был под кайфом, когда рассказывал о фракталах. Но вот послушай! Самый большой в мире солончак называется Салар-де-Уюни. Расположен он на юге Боливии. Так вот, подобная случайная последовательность кристаллов и есть фрактал. Бесконечно повторяющийся узор. В Википедии сказано: «Фрактал – это множество, обладающее свойствами самоподобия…» Они образуются, когда какой-то простейший процесс повторяется снова и снова в непрерывном цикле. В природе полно фракталов. Например: деревья, реки, береговые линии, горы, облака, морские раковины, циклоны и т. д.
Я отослала в университет синопсис своей книги об истории соли и несколько стихотворений Нэнси. Мы в тот вечер крепко поддали, она скорее всего вообще не запомнила, что мы что-то куда-то отправляли. Но мой синопсис внезапно приняли. У меня всегда был потенциал. А Нэнси сюжеты не даются, она придумывает пару первых предложений, а потом впадает в ступор. Сейчас она пишет диссертацию о женщинах-радикалах и эпистолярном жанре. И иногда пересказывает мне всякие романтические факты, например: Мэри Шелли научилась писать, водя пальцем по буквам, выбитым на надгробном камне ее матери.
Мы с Нэнси познакомились в Оксфорде, во время недели новичков. Она меня сразу невзлюбила. А я ее просто не замечала. Была слишком занята – пыталась вскружить голову Эзре. Нэнси же просто использовала, как наживку. Их обоих хлебом не корми, дай высказать свое мнение о чем бы то ни было. Нэнси заводит речь о Кристевой или Марксе, а Эзра тут же приводит довод из «Современной науки», которую она временами, назло ему, читает.
Я никогда до конца не понимала, что думаю и чего хочу. Нэнси говорит, это от того, что меня подавляют.
Просто я скорее призма, чем луч света, возражаю я.
В этом, не унимается она, и заключается самая суть подавления.
Они с Эзрой по-разному объясняют отсутствие у меня твердых убеждений. Нэнси считает, это потому, что я писатель, и рассуждает о Китсе и отрицательной способности. А Эзра нахваливает мой эмоциональный интеллект. Иногда мне кажется, что им стоило бы начать встречаться.
Однажды я брякнула это Эзре, когда мы валялись в тени за зданием колледжа. Он сморщил нос, как будто близость Нэнси могла бы подпортить ему эротический капитал.
И сказал – но она мне даже не нравится.
Это не важно, возразила я. Выползла на солнышко и поцеловала его. Я не стала ему рассказывать, что всю прошлую неделю мы с Нэнси спали в одной постели. Что я заметила, какие белые у нее бедра, а она ужасно смутилась. Эзра ел замороженные ягоды из пластикового стаканчика, и у его губ был ягодный привкус.
Ни у кого в мире нет таких глаз, как у Нэнси. Они словно две лагуны – лазурные, глубокие, того и гляди утонешь. Одна радужка словно расколота, и трещинки образуют вокруг зрачка звездочку. Ее глаза прямо излучают свет. И то, что однажды Нэнси ослепнет, – невероятно жестокая шуточка жизни. У нее макулодистрофия сетчатки. Однажды вечером мы тусили где-то, и один незнакомый парень спросил – это у тебя правда такие глаза или ты линзы носишь? А что за фирма, а? Но я не стала влезать, потому что знаю, Нэнси умеет за себя постоять. Мне не раз доводилось видеть, как она разрывает людей в клочья. «Да, у меня пиздец с глазами, дальше что?» Вечно я наблюдаю, как она доводит кого-нибудь до слез. А потом оттаскиваю ее от окровавленного тела.