– Тогда тебя убьют, – сказала вдруг Милка. Она порывисто поднялась. – Вы, сборище сумасшедших, послушали бы себя со стороны! «Заказать», «застрелить», «убить»! Вам самим-то не страшно от того, что вы тут обсуждаете?
– Страшно, Милк, – вздохнул Славик. – Еще как.
– И мне страшно! Вас всех убьют! Или вы всю жизнь будете по норам прятаться! – Девушка повернулась, указала на Анну. – Вы что, не понимаете, на что вас подбивает эта… эта… – Анна спокойно наблюдала за Милкой. – Прямо мороз по коже! Артем! – Милка посмотрела на здоровяка. – Ты же нормальный парень! Неужели ты согласен убить человека? Неужели ты сможешь убить человека?
– Ну а чего? – пробурчал тот, не поднимая глаз. – Он же первый начал. Это… Сам сказал своим этим… чтобы нас завалили. Что ж мне, лоб под пулю подставить? Это… добровольно?
– Тюфяк! – рявкнула Милка. – Костик! Ну ты-то умный, объясни им!
– Милк, – Костик потупился, – ты просто не знаешь, о ком идет речь. Это не человек. Когда его вурдалаки меня били, он сидел в машине, курил и улыбался.
– Славик! – поняв, что ждать поддержки здесь тоже не приходится, Милка переключилась на Славика. – Ты почему молчишь? Ты тоже согласен пойти и убить?
– Милк, – вздохнул он, – я уже убил. Сегодня. Одного…
– Но это же не зн… – Милка осеклась. До нее вдруг дошел смысл только что услышанного. Она невольно отступила на шаг, прикрыла рот ладошкой, в ужасе посмотрела на Славика. – Ты убил? – переспросила шепотом. Славик посмотрел ей в глаза. И она вдруг увидела морщины на его лбу и в уголках губ. Сегодня утром, Милка могла бы поклясться, их не было.
– Да, Милк. Убил, – решительно сказал он. – Но он не был человеком. Кем угодно, только не человеком.
– О Господи, – прошептала Милка. Губы ее затряслись. Глаза наполнились слезами. – О Боже мой. О Господи.
– Иначе он убил бы меня, Артема, вот ее, – Славик кивнул на Анну. Анна словно не слышала. Она несколько секунд наблюдала за Милкой, затем спросила негромко и жестко:
– Ты знаешь, что такое «Курочка Ряба»?
– Что? – переспросила Милка и прищурилась, словно у нее заболела голова или она внезапно лишилась слуха.
– Ты знаешь, что такое «Курочка Ряба»? – прежним жестким тоном переспросила Анна.
– Это… детская сказка. А почему вы спрашиваете?
– Нет. Это не сказка. Это очень веселая игра. В нее любят играть бандиты на «субботнике». Рассказать тебе, как играют в эту игру?
– Не надо. Я вообще не хочу вас больше слушать.
– Берутся две проститутки, – словно не расслышав отказа, продолжала Анна. – Два яйца и две шапки. Яйца засовывают проституткам во влагалища. Кажется, в вашем кругу это все еще называют влагалищем? Прости, но те, кто играют в «Курочку Рябу», называют это несколько иначе.
– Перестаньте! – Милка зажмурилась. – Я не хочу вас слушать!
– Шапки заменяют гнезда, – не обращая внимания на просьбу, продолжала Анна. Она выдержала паузу, закурила. – И вот этих проституток сажают над шапками на корточки и заставляют напрягать живот. Нестись, то есть. Если яйцо выйдет и не разобьется, хорошо. Повезло. Проститутка переходит в ранг «Курочек Ряб». А вот если яйцо все-таки разобьется… Анна улыбнулась, но улыбка эта была зловещей.
– Прекратите! – закричала Милка вскакивая. По щекам ее текли слезы. – Прекратите немедленно!
– Сядь, – приказала Анна.
– Я не хочу… Анна поднялась и закатила ей звонкую пощечину. От неожиданности Милка открыла рот и села, почти упала, на стул.
– Так-то лучше, – заметила Анна, спокойно присаживаясь и затягиваясь. Спокойствие ее было деланным, а сигарета заменяла спасательный круг, не позволяющий сорваться и утонуть в безумии. – Так вот. Проститутку, не справившуюся с заданием, начинают «воспитывать». Проще говоря, тренировать. Для начала ей засовывают бутылку из-под шампанского… Здорово помогает. Милка вдруг закричала, страшно, зажав уши руками. Она качалась на стуле и кричала. Дверь в комнату открылась. Заглянул какой-то парень. За его плечами гудела встревоженная толпа.
– Эй, чего это у вас тут?
– Дверь закрой, – равнодушно произнес Славик.
– У вас все нормально?
– Ты слышал, что я сказал?
– Чего она орет-то? Славик повернул голову и посмотрел на него тяжелым пустым взглядом. Спросил предельно спокойно:
– Ты-хорошо-слышал-что-я-сказал?
– Ну, слышал, – с вызовом ответил парень.
– Все нормально, – произнесла Анна. – Просто у девочки истерика.
– Что-то не похоже на истерику, – недоверчиво сказал тот. Славик поднялся, подошел к двери, ухватил парня и рывком втянул в комнату. Второй рукой он вытащил из-под ремня пистолет и – заступник даже не успел опомниться – ткнул тому стволом под челюсть. Сказал, не поворачивая головы, тем, что остались в коридоре:
– Закрыли дверь. Живо. – Дверь моментально закрылась. – Тебе интересно, почему она кричит? – вкрадчиво спросил Славик заступника. – Я могу объяснить, если ты действительно хочешь это знать. Глаза у него в этот момент были бешеные.
– Да я… Я ничего, – залепетал заступник. – Я только подумал…
– А раз ничего, тогда пошел отсюда! Славик толкнул парня, и тот вылетел в коридор, распахнув дверь телом. Створка с грохотом ударилась о стопор. Стявшие в коридоре попятились. Славик запер дверь и вернулся на свое место. Тем временем Анна поднялась, подошла к Милке, схватила ее за руки. Та кричала, пока в легких не кончился воздух.
– Если Георгий тебя найдет, – сказала Анна, когда в комнате наступила тишина, – заставит отработать каждый цент из тех двадцати тысяч, которые вы украли из его банка. Ты хорошенькая. Будешь пользоваться успехом у клиентов. Готовься. Они – большие фантазеры и знают много разных забав. Правда, все эти забавы почему-то очень похожи на ту, о которой я только что рассказала. – Милка раскрыла было рот, чтобы снова закричать, но Анна впилась ей пальцами в щеки, сжала так, что девушка застыла, подобно изваянию. Любое движение причиняло ей боль. В глазах Милки плескался ужас. Анна подалась вперед. – А ты думала, это игрушки? Сходишь, украдешь деньги и вернешься под крылышко мамочки с папочкой? Будешь спокойненько спать в своей теплой постельке? Нет, девочка. Сладкая сказочка кончилась. Добро пожаловать во взрослую жизнь. – Анна разжала пальцы, отошла к столу, села. Лицо ее вдруг стало напряженным и злым. – Тот из вас, кто думает, что это ограбление сойдет ему с рук, – идиот. Если оставить Георгия в живых, очень скоро милицейская сводка пополнится очередными: «Ушел из института и до сих пор не вернулся» или «В районе таком-то обнаружен изуродованный труп неизвестного молодого человека». Она раздраженно раздавила окурок в пепельнице. В этот момент кто-то постучал в дверь. Милка стала белее мела. Артем вопросительно посмотрел на Славика. Тот вскочил. В руках у него, как по мановению волшебной палочки, появился пистолет. Стараясь не шуметь, он подошел к двери, застыл неподвижно, прислушиваясь.
– Пацаны! – донесся сквозь створку приглушенный голос Димки. – Эй, открывайте! Что у вас там случилось? Славик убрал руку с пистолетом за спину, повернул ключ в замке, толкнул створку.
– Входи! Димка ввалился в комнату, остановился на пороге:
– Машину отогнал, спрятал во дворике. Никто не найдет, – замолчал, оценивая напряжение, все еще царящее в комнате, спросил: – Вы чего, пацаны?
– Чего? – сделал наивные глаза Артем. Славик выглянул в коридор, убедился, что все спокойно, запер дверь и только после этого сунул оружие под ремень.
– Случилось что-нибудь? – Димка оглянулся на Славика, оценил запертую дверь и удивился еще больше.
– Ничего, – старательно продолжал разыгрывать непонимание здоровяк.
– Подрались, что ли?
– С чего ты взял?
– Да вид у вас какой-то… странный. Артем пожал плечами.
– Правда? А мы и не заметили. Славик прошел через комнату, остановился у окна, сказал спокойно:
– Милка, если решила уйти, уходи сейчас. Будем считать, что ты ничего не слышала, ни о чем не знаешь. Как ты станешь выбираться из всего этого дерьма – твоя забота.
– Эй, – Димка стащил куртку, бросил на кровать. – Никто не хочет рассказать, что здесь произошло, пока я там баранку крутил? Славик предельно сухо и сжато изложил ему содержание их «беседы». Он заранее знал, чью сторону займет Димка, и предвидел очередной виток споров. Для себя Славик уже все решил. Когда человек не в состоянии решить проблему мирными методами, ему приходится играть по навязанным правилам. Они плохо представляли себе последствия, когда решились на эту авантюру. Теперь у них нет других путей, кроме тех, о которых они тут говорили. Есть еще смерть, но он не хочет умирать из-за какого-то скотья. И в тюрьму не хочет тоже. Только не в тюрьму. Умирать на нарах еще обиднее, чем на воле. Остается бег. Пока хватит сил, а там посмотрим. Вопреки его ожиданиям, Димка не стал кричать, а только хмыкнул и спросил: