Изабель тщательно готовилась к каждой поездке. Она изучала доклады различных компаний, вела переговоры с банкирами, выясняя их потребности. После того как они определяли цель и формулировали стратегию, Изабель направлялась в ту страну, где было намечено развитие бизнеса, и начинала вести переговоры. Она всегда брала с собой в поездку адвоката и также нанимала местного адвоката, говорящего по-английски. Она часто работала с Эдом, особенно в тех странах, где им предстояли переговоры с женщинами, и Пауи был как раз таким местом. Конечно, со временем все изменится, и в свои тридцать семь лет Изабель имела еще впереди большой запас времени — по крайней мере тринадцать лет, чтобы достичь профессиональных вершин.
Родди бывал особенно нежен к Изабель, когда они вместе играли в теннис. Он влюбился в Изабель впервые, когда они вместе играли в теннис, еще в колледже. Через сетку на него смотрели большие голубые глаза, на лбу застыла решительная складочка, и он подавал ей короткие мячи, которые она не могла не отбить… если, конечно, приложит к тому хоть небольшое усилие. Родди играл хорошо, но делал он это забавы ради. Он не стремился подчинить себе партнера по игре и не хотел этого.
Несмотря на то, что Чарли брал индивидуальные уроки по игре в теннис, Родди и Изабель выиграли все сеты. Но позже, глядя на постное и унылое лицо Чарли, Изабель подумала, что, вероятно, от него зависит ее будущее продвижение по службе. Возможно, ей следовало бы и проиграть эту партию; Родди понял ее мысли, он узнал напряженную складку на лбу.
Стоя в душе, Родди прокричал:
— Ты хочешь, чтобы Чарли взял тебя к себе, Изабель, но запомни, он будет набирать в свою команду только победителей, и не станет брать проигравших.
Он повернул ручку душа на «холодно» и встал под струю воды, но тут же выпрыгнул вон, ощутив хлынувший кипяток.
— Черт, они что, хотят убить нас? — выкрикнул он зло.
Бах! Сюзи резко села в постели.
— Бретт? — Было все еще темно.
— Все в порядке, дорогая, — откликнулся Бретт из ванной. — Извини, что разбудил тебя. Я искал противоастматический аэрозоль и уронил бутылочку на пол.
Бретт бросил пустой пузырек в корзину, но промахнулся, и пузырек покатился по кафелю. Позже горничная подняла пузырек и аккуратно поставила рядом с ванной.
Сюзи нырнула под одеяло, но заснуть не могла. Бретт так беспокоился об этом аэрозоле! Он не хотел признавать свою слабость и стремился не упоминать о своей астме, потому что это не соответствует образу истинного мужчины из компании «Нэксус». Все знали о его заболевании, но все делали вид, что не знают. Бретт очень болезненно реагировал на любой намек. Он и Сюзи не говорил об астме, пока они не поженились. За семь лет до того он перенес вирусную пневмонию, и бронхиальная астма появилась в результате осложнения. Первый раз, когда Сюзи увидела приступ астмы, она пришла в ужас: лицо Бретта побелело, а губы стали синими, он хватал ртом воздух и не мог вдохнуть его. Это продолжалось, пока он не подышал аэрозолем. Приступы повторялись, когда Бретт бывал перевозбужден или простужался. Доктор объяснил, что это обусловливалось спазмами в бронхах, и приступы становились острее, если в бронхах оставалась мокрота. До того как был поставлен правильный диагноз, Бретт мог болеть обычной простудой три месяца подряд.
Бретт на цыпочках прошел к двери, и Сюзи сказала сквозь сон:
— Ты, наверное, сошел с ума — вставать так рано во время отпуска. Я не понимаю, чем тебя так привлекает рыбная ловля.
— Это приятно возбуждает, — объяснил Бретт, как бы извиняясь за свою слабость, но Сюзи уже спала.
При слабом свете занимающейся зари Бретт едва-едва видел тропинку, по которой шел к пляжу. На нем была ветровка, но он дрожал от холода, направляясь к морю. Он хотел бы объяснить Сюзи всю прелесть рыбалки. Какой захватывающий момент, когда на крючок попадается крупная рыба. Как волнует, что только тонкая леска связывает тебя с этой рыбой. И эта леска передает каждое движение твоей добычи — можно даже предсказать, каким будет следующее ее движение. Когда рыба начинает борьбу, то ты знаешь — она уверена в своей силе. Потом она начинает понимать, что никак не может от тебя отделаться, ты физически ощущаешь, как исчезает ее самоуверенность. Потом ощущаешь, как рыба устает, ее движения передают страх.
Потом рыба впадает в панику. Когда, наконец, она измотает сама себя, ход борьбы переломлен — победа уже принадлежит рыбаку. Но к тому времени все тело рыбака может быть уже пронизано болью — болят мышцы его спины, рук ног, — потому что все силы поглотила борьба с огромной рыбой, продолжавшаяся несколько часов. Борьба с большой рыбой может стать такой же изматывающей, как борьба с противником на ринге.
Как только рыба ослабела, нужно тянуть на себя леску, подтягивая ее к себе дюйм за дюймом. Постепенно дюймы превращаются в ярды и рыба оказывается все ближе. И чем ближе к тебе рыба, тем ближе ее гибель.
Бретт уже видел вдали фигуры людей, едва различимые в свете утренней зари, — они копошились на платформе, выдающейся футов на двадцать в море.
Бретт поспешно прошел мимо деревянных креплений, на которых были подвешены огромные рыбы, чтобы быть запечатленными на фотографии рядом со счастливым ловцом. Он чуть не задел доску, на которой мелом были написаны вес. и размер пойманных рыб. У причала стояло рыбацкое судно, серое при утреннем свете.
Бретт спрыгнул на борт судна — это был тридцативосьмифутовый спортивный «Седан». Его поддержала сильная рука капитана судна.
— Рад, что вы не опоздали. Спасательные жилеты в каюте. Там же вы найдете кофе. Не знаю только, оставили ли вам что-нибудь, — он говорил с австралийским акцентом, проглатывая часть гласных звуков.
В наполненной людьми каюте пахло рыбой и дизельным маслом. С другой стороны коридора доносился запах застоялой мочи. Кэри налила остатки горячего кофе из термоса в пластмассовую чашку.
— Бретт, я надеюсь, что вкус окажется лучше, чем запах. Тебе еще сахару?
Бретт покачал головой, сел на одну из голубых скамеек, кивнул Артуру, Эду и Чарли. Мотор заработал, и корпус завибрировал. Судно начало медленно отходить от пристани и выходить в открытое море. Бретт видел, как уходил вдаль просыпающийся остров, окутанный серой мглой и напоминающий китайскую акварель. Сонный ночной охранник медленно тащился по пустому пляжу. Темные очертания гостиницы были едва различимы на фоне пальм, по верхушкам которых уже разбегались солнечные лучи. Еще дальше вздымались горы, их верхушки становились все ярче по мере того, как разгоралось солнце и светлело небо.