— Мясом… — выдохнул каюр, и ударил собак шестом. — Сладким.
Они недовольно рыкнули, высунув алые языки, с которых в стороны, полетела багряная, от цвета языка слюна, и побежали быстрее.
Я решил отвлечься — посмотрел вокруг. Колючие снежинки разлетались в разные в стороны от громкого лая и вскоре мы вынырнули из снежного облака пурги в совершенно чистую бескрайнею тундру. По небу переливалось бесконечное северное сияние, похожее на бескрайнее море, с такими же внезапными приливами и отливами. Я медленно раскинул в стороны, чуть отклоняясь назад и, впуская в себя изменчивый цвет. Из такого транса не хотелось выходить.
Каюр затянул свою обычную для себя песню, которая заключалась лишь в издании одного протяжного звука:
— М-м-м-м-м… — и так до бесконечности. Он пел о том, что видел вокруг и было в его «мычание» что-то злое, пробирающее до самого сердца.
Но я не удержался, восхищаясь окружающей красотой.
— Это же, как в настоящей сказке! — воскликнул я, любуясь северным сиянием. Красная лента в небе играла переливами, наползая друг на друга волнами. Легкий морозец пощипывал щеки. — Красота да и только. Сейчас не Рождество?
— Не надо нам Рождества, — «проскрипел» каюр и зашёлся в скрипучем смехе.
— Почему? Мой любимый праздник. Весь мир превращается в сказку.
Я не хотел замолкать, потому что, было очень страшно, и разговор помогал его хоть немного, но перебороть.
— А еще нхо могут вылезти из мира мертвых. Это их дни.
Я вздрогнул, от легкого, пробежавшего по телу озноба, и поплотнее закутался в шкуру, предчувствуя беду. Не любил я, когда при мне упоминали мертвых.
— Кто такие «нхо»?
— Дикие! Ты разве не ведаешь о них? — спросил погонщик, не оборачиваясь. — Дикие потерянные души.
— Нет. Не встречал, — осторожно сказал я.
— Оно и понятно. Ни каждый может попасть в мир Всадника, бога болезней и смерти. Ты бы там и минуты не выдержал. Это, парень, самое мрачное и темное место и спрятано оно глубоко под землей. Все боятся его повелителя — Всадника Рота, пытаются задобрить: дарят ему коней и ставят свечи в окнах, как раз дни несчастья выпадают на ваше Рождество.
— Правда? Я думал, свечи в окнах по-другому поверью горят: приманивают счастья в Рождество.
Каюр засмеялся сухим шуршащим звуком, словно кто-то тер друг об друга сухими костями.
— Счастье? Приманивают? Да ты шутишь! Свечи отпугивают нхо. И плохо будет тому, кто не зажжёт свечи! У Рота есть озеро. В нем находятся невостребованные души людей, умерших от болезней или заблудившихся во тьме. Души, которые надо спасти. И помочь отправиться на верх в другие светлые миры. Спасти их должен шаман, человек, которому дана способность пройти в мир мертвых. Если он души не спасает, то они начинают дичать, превращаясь в злобных тварей. Беда, что шаманов сейчас стало очень мало, поэтому диких душ много. Подчиняются все нхо только одного богу — Роте. Все остальные для них пища. Доступная еда становится только один раз в году и горя тем, у кого на окнах не горят свечи.
«С ума сошел старик!» — подумал я. И вдруг вспомнил нашего земского врача Ерошкина, который был больший сторонник науки и борец со всякой метафизикой. Он пропал году полтора назад. Ушел на лыжах в тундру и не вернулся. Замерз, поди, где…
— Как души едят людей?! Изнутри, как совесть? Терзают? Мучают тревожными воспоминаниями?
Каюр прикрикнул на собак и те понеслись вперед, набирая скорость.
— Нет. Не, как совесть, — недовольно сказал он. — Так едят. С костями. Только давятся от них сильно и болеют потом. Больше всего они глаза любят. В глазах костей нет. Облизывают их долго, а затем за раз щелкают на зубах.
«Куда он так несет? И так его старые нарты того и гляди развалятся».
— Не слушаешь меня со всем!
— Слушаю…
— Дикие души превращаются в двухметровых тварей, хвостатых, с щипами по голове и вдоль хребту. Нхо мало походят на людей и на животных. Двигает их злоба и постоянный голод.
— Ты случайно не шаман? — неожиданно спросил каюр.
— Нет.
Он опять засмеялся своим мерзким смехом.
«Вот же попался погонщик», — с тоской подумал я, — «скорее бы уж добраться».
— Пошутил я. Видно, что не шаман. А кто ты?
Я искренне растерялся.
— Не знаю. Честно. Всё время пытаюсь ответить на этот вопрос.
— А, ты не опасный ли случаем попутчик? А что тебе нужно в Медвежьем погосте?
— Да-а, нужно, — неуверенно начал я.
И вдруг вздрогнул.
«Откуда он знает, что именно это я хотел сказать?»