В отличие от меня, которая похожа на одну из летучих обезьян из "Волшебника страны Оз". По крайней мере, по ее словам.
Я говорю: — Привет, Голливуд. Спасибо, что пригласила меня. Твой мужчина — жаба, а это место — помойка.
— Подожди, пока не увидишь свою спальню.
— Дай угадаю. Ты поселила меня на чердак с призраками?
— Нет, мы поселили тебя в подвале, чтобы ты не пугала призраков.
— Цени это, проститутка.
— Без проблем, тролль.
Мы улыбаемся друг другу. Я могу сказать, что Деклан встревожен этим обменом репликами, что заставляет меня думать, что у него нет сестры.
Затем я совсем забываю о его братьях и сестрах или об их отсутствии, потому что он поднимает меня и перекидывает через плечо.
Он перекидывает меня через плечо!
Я кричу от восторга, а потом начинаю хихикать, как сумасшедшая.
Перевернутая Слоан скрещивает руки на груди и неодобрительно качает головой. — Ее сейчас стошнит, милый.
—Ты шутишь? Кричу я, уставившись на задницу Деклана, которая находится на уровне глаз и великолепна. — Это потрясающе! Деклан, я разрешаю тебе продолжать!
Деклан хихикает, Слоан закатывает глаза, а я дрыгаю ногами от счастья.
Хорошо, что я взяла с собой в эту поездку достаточно моих любимых конфет, потому что я могла бы никогда отсюда не уезжать.
4
Maл
Я уже собираюсь нажать на спусковой крючок и всадить пулю в голову Деклана, когда из машины выходит женщина.
Благодаря кристально чистому увеличению мощного оптического прицела винтовки я быстро оцениваю ее.
Юная и хрупкая. Мышиного цвета светлые волосы, собранные в небрежный хвост. Мешковатые серые спортивные штаны и шлепанцы. Очки и плохо сидящая толстовка.
Что-то в ее внешности наводит на мысль, что она бездомная.
Или, по крайней мере, малообеспеченная. Ее одежда помята. Волосы растрепаны. То, как спортивные штаны свисают с бедер, наводит на мысль о недоедании.
Возможно, Деклан усыновляет беженку.
Я с растущим раздражением наблюдаю, как он обнимает неряшливую беспризорницу. Если бы она только убралась с дороги, я мог бы продолжить. Я уже несколько часов сижу в этой полуразрушенной церковной колокольне.
Пот струится по моей шее. Мои бедра начинают сводить судорогой. В воздухе пахнет плесенью и мышиным пометом, усиливающимся изнуряющей жарой.
Я не могу дождаться возвращения в Москву. В холод и темноту, подальше от этой тропической адской дыры.
Здесь все такое яркое. Такое красочное. Такое жизнерадостное.
Я ненавижу это.
Женщина, стоящая сбоку от Деклана и новоприбывшей, — Слоан. Я узнаю ее по фотографии, которую дал мне Казимир. Она высокая, соблазнительная, и ее ни с кем нельзя спутать, она нерешительно наблюдает за новенькой.
Отпуская взгляд с нее, я возвращаю свое внимание к Деклану.
Он ставит беспризорницу на ноги, но у меня все еще нет четкого обзора для выстрела. Она стоит слишком близко к нему. Затем он поднимает ее и…
Я отвожу лицо от прицела, моргаю, чтобы прояснить зрение, затем снова прищуриваюсь к прицелу.
Я не ошибся.
Он перекинул беспризорницу через плечо.
Теперь он с важным видом возвращается в особняк, держа Слоан за руку и одновременно неся другую женщину вверх ногами. Троица вместе исчезает внутри.
Я сажусь на корточки и думаю.
Девушка, очевидно, не беженка. Возможно, домашняя работница? Новая горничная? Судя по тому, как холодно Слоан поприветствовала ее, они не были знакомы, так что это имело смысл. Казалось, что они встретились в первый раз.
Но то, как Деклан обнял ее с таким явным энтузиазмом… То, как он фамильярно обращался с ней, перекидывая ее через плечо, как собственность…
Ах.
Она шлюха.
Девушка настолько бедна и обездолена, что вынуждена продавать себя развратным богатым парам за деньги на еду.
— Чертов ирландец, — бормочу я с отвращением.
Я думаю о своем мертвом брате и печально выглядящей беспризорнице в мешковатых спортивных штанах, которые оба были жертвами злобного короля мафии.
Затем, кипя от злости, я снова устраиваюсь поудобнее и жду момента для следующего выстрела.
Этот ублюдок не может оставаться внутри вечно.
5
Райли
Внутри поместья / замка / дворца / выбирайте что угодно еще более впечатляюще, чем снаружи.
Все сделано из мрамора, хрусталя или полированного красного дерева. Греческие статуи с пустыми глазами прячутся в освещенных нишах в стенах. Дорогие безделушки украшают каждую доступную поверхность. Плюшевые турецкие ковры заглушают звук наших шагов, в то время как белые льняные занавески, задрапированные на окнах от пола до потолка, колышутся и складываются под легким морским бризом.