Через мгновение его хватка на моем запястье ослабевает. Затем он отпускает меня и отходит, стоя достаточно близко к кровати, чтобы я все еще могла видеть его фигуру.
Я хватаю очки, надеваю их на лицо и смотрю на него с холодным страхом.
Его рост делает его еще более устрашающим. С этого ракурса мне кажется, что я вытягиваю шею, чтобы взглянуть на небоскреб. Только он такой высокий, что я не вижу вершины. Его лицо окутано тьмой.
Затем он сгибает свои длинные ноги и опускается на колени рядом с кроватью, так что видно его лицо.
Даже в полумраке я вижу напряженность в этих бледно-зеленых глазах.
Я вижу, как они ищут.
Как они горят.
Я издаю блеющий звук, как испуганный ягненок. Это непроизвольно, и я ненавижу себя за то, что такая слабачка. Его реакция тоже кажется непроизвольной.
Он мягко успокаивает меня. Он протягивает руку и гладит меня по щеке, воркуя поток нежных слов.
— Ты в безопасности, малютка. Я не причиню тебе зла.
Русский. Он говорит по-русски.
Я узнаю это, не зная как, и чуть не падаю с кровати.
Резюме: огромный красивый русский мужчина ворвался в мою спальню. В десяти футах от ряда туалетов он дал мне сто тысяч долларов и сказал, что у меня красивые глаза. Он может появляться и исчезать, как дым, пахнет, как древний лес, и у него голос, тело и лицо, которые заставляют меня хотеть, чтобы он делал со мной плохие вещи.
Он думает, что я пленница. И проститутка.
Он сбит с толку практически во всем.
Кроме того, он все еще ласкает мое лицо. Я надеюсь, что он будет продолжать делать это вечно.
Мой голос дрожит, я говорю: — Я чувствую, что ты должен сказать мне свое имя сейчас. Мне нужно знать, как тебя называть.
Стоя на коленях, положив одну татуированную руку на свое массивное бедро, а другую на мой побородок, он так пристально смотрит на меня, что, вероятно, видит мои кости.
— Ты можешь придумать что-нибудь, если хочешь. Или я придумаю что-нибудь для тебя, если ты предпочитаешь. Просто я не могу слишком долго мысленно называть тебя Гигантским Горячим Опасным Незнакомцем. Это полный рот букв, понимаешь?
Его большой палец скользит взад-вперед по моей скуле так медленно и нежно, что я начинаю гипнотизировать.
— Райли.
Игнорируя мою просьбу назвать его имя, вместо этого он пробует мое имя на язык. Он произносит его снова, еще тише, чем в первый раз. Он моргает, хмурится и слегка качает головой. Я могу сказать, что он не понимает, что происходит.
Я тоже.
—Райли Роуз, — говорю я, затаив дыхание, чувствуя, как меня бьет током. Чувствуя каждый удар своего сердца и каждый горячий пульс крови, несущийся по моим венам.
Почему я не зову охрану? Как только я задаю себе этот вопрос, я знаю ответ: я не хочу, чтобы приходила охрана.
Глядя на меня так, словно он наблюдает свой первый восход солнца, он слегка проводит большим пальцем по моей верхней губе. Он хрипло шепчет: — Ты сделана из тонкого материала, Райли Роуз.
Господи, чертовы желтые пингвины, этот человек нереален.
Чувствуя, что прямо сейчас он расскажет мне все, что я захочу знать, я настаиваю: — Как тебя зовут?
Когда он облизывает губы, я, кажется, теряю сознание.
— Малек.
Малек. Как Алек, только чертовски сексуальнее.
— Почему ты в моей спальне, Малек? Чего ты от меня хочешь?
— Ничего, — мгновенно отвечает он.
Его глаза рассказывают совсем другую историю.
Наши взгляды встречаются. Моя кожа воспламеняется. Мое сердце, голова и чрево взрываются огнем.
Из-за двери доносится голос. — Девочка, с тобой там все в порядке? Мне показалось, я слышал голоса.
Это Паук.
Черт! Это Паук!
Я поворачиваю голову к двери и кричу: — Я в порядке, спасибо. Спокойной ночи!
Когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Малека, его уже нет. Занавески перед закрытыми французскими дверями слегка колышутся, затем снова успокаиваются и висят неподвижно.
Я сижу и смотрю на них, ошеломленная.
Он призрак. Или вампир. Или инопланетянин, который может проходить сквозь твердые предметы.
Или плод моего чрезмерно активного воображения, что имело бы гораздо больше смысла.
С резкостью в голосе, которая предполагает, что он может силой ворваться внутрь, если я не подчинюсь, Паук говорит: — Открой, девочка.
Я беру паузу, чтобы собраться с мыслями, затем сбрасываю покрывало и босиком бреду по ковру к двери. Я отпираю ее, открываю и прислоняюсь плечом к краю, щурясь от яркого света в коридоре.
Напряженный и подозрительный, он заглядывает мимо меня в темную комнату. — С кем ты разговаривала?
Вместо ответа я уклоняюсь. — Почему ты подслушивал у моей двери? Ты шпионишь за мной?