Я не могу сказать, шутка это или нет, потому что его лицо серьезно. Как всегда.
— Ты хочешь его покормить?
Я смотрю на птицу с трепетом. Она невозмутимо смотрит на меня в ответ. — Что он ест?
Мал невозмутимо говорит: —Человеческие глазные яблоки.
Я сухо говорю: — Отлично, теперь ты комик.
Он садится в изножье кровати и протягивает ко мне руку. Птица садится ему на запястье, мотая головой. Я издаю тихий звук страха.
—Позабавь его минутку, пока я схожу за едой.
Ворона слетает с руки Мала и садится мне на бедро. Такое ощущение, что кто-то уронил на меня малыша. На этот раз звук страха, который я издаю, громче.
Мал встает. Прежде чем он поворачивается, чтобы выйти из комнаты, я могу поклясться, что замечаю ухмылку на его лице.
По вызывающе стоит у меня на ноге, поправляет крылья и свирепо смотрит на меня.
Пытаясь зарыться как можно глубже в подушку, я тихо говорю: — Привет, По. Эм. Приятно познакомиться. Надеюсь, ты не разносчик чумы.
Крик!
— Это было оскорбительно? Вам придется извинить мои манеры. Я не часто общаюсь с крылатыми существами.
Крик!
У меня отчетливое ощущение, что эта гребаная птица хочет извинений получше, чем те, которые он только что получил, поэтому я неуклюже добавляю: —Прости, что сказала ту вещь о чуме. Это было грубо. Гм ... у тебя очень красивые перья.
Я знаю, что блеск удовлетворения в его глазах — не плод моего воображения, потому что он издает более мягкий крик и начинает чистить свои перышки.
Мал возвращается в комнату с маленьким блюдом в руках. Когда По видит его, он взволнованно каркает, прыгая вверх-вниз по моей ноге и, вероятно, оставляя синяки. Мал протягивает блюдо мне. Я заглядываю за край и вижу, что он наполнен маленькими коричневыми гранулами.
— Что это?
— Кошачий корм. Воронам он нравится.
Словно в доказательство своей точки зрения, По взмахивает крыльями, приземляется мне на грудь, засовывает голову в миску, которую я держу, и начинает есть.
— Maл?
— Да, Райли?
— У меня на груди сидит гигантская ворона.
— Я вижу это.
— Это опасно?
По на мгновение перестает жевать гранулы кошачьего корма, поворачивает голову и свирепо смотрит на меня.
Со слабым смехом в голосе Мал говорит: — Только людям, которые называют его "это".
По сидит у меня на груди и ждет.
Чувствуя себя абсолютной идиоткой, я снова приношу извинения птице. — Прости, По. У меня были только золотые рыбки. У них и близко нет такой индивидуальности, как у тебя.
По издает тихую, бессвязную серию щелчков и скрежещущих звуков, чтобы показать свое недовольство мной, затем снова принимается за еду.
Меня уволили.
Мы трое молчим, пока По не доедает кошачий корм. Затем он отлетает обратно к открытому окну, заставляя меня подпрыгнуть, когда он отрывается от моей груди.
Издав прощальный крик, он улетает в ночь. Мал закрывает за собой окно и поворачивается ко мне спиной, прислоняясь к стене и скрещивая руки на груди.
— Есть ли у тебя еще какие-нибудь друзья-животные, которых мне следует ожидать в гости?
— Время от времени к нам приходит семейство енотов.
— Есть медведи?
— Не дружелюбные. Тебе пора спать.
— Ты так командуешь всеми своими пациентами?
— Ты такая болтливая со всеми своими врачами?
— Только с теми, которые мне нравятся.
Наступает пауза, во время которой он просто стоит и смотрит на меня теплыми глазами. Затем происходит чудо: он улыбается.
Это прекрасно.
Он бормочет: — Иди спать, Райли Роуз.
— Как я могу спать, когда ты стоишь и смотришь на меня?
— До сих пор у тебя все получалось. Теперь закрой глаза.
Я вздыхаю, драматично хлопаю руками по бокам, затем повинуюсь ему и закрываю глаза.
Мне удается уснуть почти сразу, потому что после этого я ничего не помню.
Когда я просыпаюсь утром, Мал спит на боку рядом со мной в постели, его рука под моей шеей, его нога закинута на мои ноги, его большая теплая ладонь лежит на моем животе.
Прямо над моим шрамом.
29
Райли
— Просто дыши, — шепчет он, его губы близко к моему уху.
Ладно, значит, он не спит. И он, очевидно, почувствовал, как напряглись все мышцы моего тела, когда я поняла, что он лежит рядом со мной.
Я делаю глубокий вдох, но это не успокаивает. Как это могло произойти? Его пьянящий мужской аромат проникает через мой нос глубоко в легкие, где оседает, вызывая головокружение.