— Ты не убьешь меня. Я только что услышал твое признание. Тебе было бы слишком плохо.
— Я бы это пережил.
Он игнорирует это. — Кроме того, у меня есть для тебя предложение.
Я смотрю на него с недоверием, он лежит обожженный, в синяках и забинтованный на больничной койке, этот засранец, которого я похитил, посадил в клетку и тытащил из пожара. — У тебя есть предложение для меня.
— Да.
— Ты видишь, что прямо рядом со мной на этом столе лежит пистолет, верно?
— Я вижу его. Используй его, и через пять секунд ты тоже будешь мертв. Мои телохранители отличные стрелки.
— Я тоже.
— И тогда мы все вместе оказались бы в аду. На всю вечность. Разве это не звучит забавно?
После шестидесятисекундного пристального взгляда в пол я говорю: — Я не думал, что кто-то может быть таким раздражающим, как Деклан, но ты превзошел его на милю.
— Вот предложение: я продолжу притворяться, что у меня амнезия, а ты продолжишь притворяться, что ничего не знаешь о том, что со мной случилось.
Когда он не продолжает, я хмурюсь в замешательстве. — Как это может быть предложением? Именно это и так происходило до сих пор.
— Совершенно верно. Мы сохраним статус-кво.
— С какой целью? Чего ты хочешь этим добиться?
— Я просто хочу уйти.
— Тебе придется перевести это для меня. Я не говорю по-идиотски.
Он беспокойно вертит головой на подушке, как будто хочет встряхнуть ее, но не может оторвать. — Послушай. Я думал, что быть боссом было бы здорово. Деньги, власть, киски, все такое. Верно?
— Верно.
— За исключением того, что это было отстойно.
Я прищуриваюсь, глядя на него. Возможно, он все-таки получил какое-то повреждение мозга.
— Проработав всего несколько месяцев на этой работе, я понял, что это не для меня. Все вы, придурки, постоянно ссоритесь, как кучка маленьких сучек. Эй! Ты забрал мои наркотики! Эй! Ты украл мой груз! Эй! Ты вторгся на мою территорию! Это чертовски утомительно. У моей младшей сестры больше ума, чем у всех вас, вместе взятых.
Я не уверен, должен ли я смеяться или пристрелить его.
— Я просто хочу уйти на пенсию. Пусть Деклан разбирается с тобой. Он живет ради этого дерьма.
— Твой чувак Деклан делает гораздо больше, чем просто имеет дело со мной, Диего. Он вляпался во многие дела.
— Да, я знаю. Он думает, что спасает мир. Я имею в виду, я знаю, что это восхитительно, но, насколько я могу судить, это полная трата гребаного времени. Ты убиваешь этого плохого чувака здесь, другой плохой чувак появляется там. Вся твоя жизнь — день сурка. Какая головная боль.
Я изучаю то, что вижу на его лице. — Итак, ты знаешь, что он шпион.
— Тсс. Я ничего не знаю. Я просто бандит, выросший на улице. Все это дерьмо у меня в голове.
— Почему-то я в этом сомневаюсь.
— Если ты думаешь, что я шпион, подумай еще раз. Кто хочет работать на гребаное правительство? К черту этих парней. Бюрократы хуже всех. Я просто чувак, которого потысили до должности второго плана, которая больше подходит для почтового отделения. Я чувствовал, что меня душат. Слишком много ожиданий, слишком много глаз все время смотрели на меня. Все очень просто: мне нужна моя свобода. Я хочу уйти.
Я немного думаю, затем признаюсь: — Я действительно не знаю, что сказать, Диего. Это, пожалуй, самая странная и глупая вещь, которую я когда-либо слышал.
Если я и оскорбил его, он этого не показывает. Он просто вздыхает.
— Честно, чувак, ты оказал мне услугу. Так что я сделаю тебе одолжение и буду держать рот на замке. Я знаю, если бы все узнали, что это ты инсценировал мою смерть и вообще начал все это дерьмо, у тебя были бы большие проблемы. Я прав?
— Ты не ошибаешься.
— Совершенно верно. Огромные проблемы. Не за что.
— Я мог бы убить тебя прямо сейчас, если бы хотел добиться твоего молчания.
— Да, ты мог бы.
Звучит так, будто его это так или иначе не волнует.
Как ни странно, я верю этому идиоту. Он действительно просто хочет уйти.
— Вот что я тебе скажу. Я подумаю об этом.
Сквозь бинты доносится сухой смешок. — Сделай это. Если я не проснусь, увидимся в аду, чувак.
— Мне потребуется некоторое время, чтобы добраться туда.
— Я подожду тебя.
Он закрывает глаза. Когда становится очевидно, что он либо заснул, либо слишком устал, чтобы продолжать, я поднимаюсь со стула.
Прежде чем я успеваю забраться обратно в вентиляционный канал, Диего останавливает меня, говоря: — Еще кое-что. Твой товарищ, Ставрос. Ему нельзя доверять.
Я поворачиваюсь и смотрю на него сверху вниз. Его глаза все еще закрыты.