Дикие, совсем дикие
Предсказание будущего — неблагодарное дело. Самые популярные, но и самые ругаемые в народе телеведущие — это синоптики. Их прогноз должен точно описать изменения погоды в ближайшие сутки, но лишь изредка совпадает с видом из окна на следующий день.
Намного проще предсказывать то, что произойдет через 5 миллионов, 100 миллионов или даже 200 миллионов лет. Проверить пророчество будет некому. Поэтому огромный коллектив создателей книги, сайта в Интернете и, вероятно, компьютерного сериала «Дикий мир будущего: естественная история будущего» оказался в очень выигрышном положении. К тому же прогнозы, представленные в этой книге, по словам авторов, «опираются исключительно на науку», а сами авторы обременены различными званиями и степенями. Однако кое в чем удостовериться все–таки можно: почти за четыре миллиарда лет существования жизни на Земле случилось почти все, что могло случиться. Кстати, авторы «Дикого мира» тоже постоянно обращаются в прошлое, откуда извлекают и насекомых–гигантов, и климат будущего суперконтинента Пангея‑2. Правда, используют они подобные заимствования весьма неуклюже. Например, о климате Пангеи‑2, в которую нынешние материки должны слиться через 200 миллионов лет (допустим), сказано, что такого «никогда не бывало на Земле за всю ее историю». «Внутри материка, в тысячах километров от океана, лежит бесплодная Центральная пустыня. Средняя температура здесь колеблется от +50 °C летом до‑30 °C зимой…» И что же здесь небывалого? Все дословно списано из книги «Пангея: эволюция суперконтинента и ее последствия для палеоклимата Земли и обстановок осадконакопления» (1994), причем с грубыми ошибками. 220 миллионов лет назад значительная часть Пангеи находилась вблизи Южного полюса, а Пангея‑2 должна оказаться в экваториальном поясе, что предполагает не столь суровый климат, Не говоря уж о том, что климат и в первую очередь влажность в глубине континента зависят не только от океанических процессов, но и от состава водорослей, живущих в океане, характера лесов, растущих на суше. Поэтому он так резко поменялся с конца каменноугольного периода до середины триасового, и все в пределах той же Пангеи!
Даже для ученых авторов все эти факторы предусмотреть оказалось слишком сложно, поэтому их будущее больше похоже на то, что описали Аркадий и Борис Стругацкие в книге «Понедельник начинается в субботу»: «То и дело попадались какие–то люди, одетые только частично: скажем, в зеленой шляпе и красном пиджаке на голое тело (больше ничего); я смущался до тех пор, пока не вспомнил, что некоторые авторы имеют обыкновение писать что–нибудь вроде «дверь отворилась, и на пороге появился стройный мускулистый человек в мохнатой кепке и темных очках». Очень точная характеристика монстров «Дикого будущего».
Каждое страшилище, даже наиболее правдоподобно сфабрикованное, выращено авторами в тепличных условиях инкубатора. В реальных наземных сообществах им не представилось бы ни единого шанса появиться. В истории Земли был и период гигантских членистоногих: примерно 320 миллионов лет назад летали стрекозы с размахом крыльев 80 сантиметров, вышагивали сенокосцы на полуметровых лапах, ползали двухметровые многоножки. Чтобы подобное стало реальностью, сработало по меньшей мере два фактора: отсутствие у них конкурентов со стороны позвоночных и повышенный уровень содержания кислорода в атмосфере. Вне плотной кислородной атмосферы дыхательная система членистоногих–переростков работать не будет. Но стоило на суше обосноваться бегающим, лазающим и летающим позвоночным, никакие изменения в составе воздуха (например, в конце мелового периода — начале кайнозойской эры) насекомым и их родственникам уже не помогали. Не помогут и в будущем. Не говоря уж о том, что авторы легко и весело обошли проблему появления избыточного кислорода. В каменноугольный период, о котором шла речь, излишки кислорода образовались за счет сбоя в круговороте органических веществ: появились соединения, которые прежним организмам–деструкторам оказались «не по зубам», а новые группы разрушителей еще, видимо, не возникли. С их приходом «лишний» кислород быстро был востребован на окисление разлагавшейся органики. В будущем подобное совпадение множества событий, благоприятных для членистоногих–великанов, слишком невероятно. Вряд ли стоит ожидать даже через 100 миллионов лет явления каких–нибудь ос–монстров.
Столь же легко авторы рисуют свое рифовое сообщество 100‑миллионнолетней «будущности». И снова без какой–либо оглядки на прошлое. Биологи — «футуристы» представляют себе новую рифовую систему так: повышение содержания питательных веществ благоприятствует цветению красных водорослей, опыляя которые развиваются голожаберные моллюски–переростки, служащие кормом для сифонофор (из тех, что «по пять рублей, но вчера»). На самом деле повышенное содержание питательных веществ ведет к обилию фитопланктона, который перехватывает их у донных сообществ (в том числе водорослей) и одновременно, размножаясь в гигантских количествах, понижает прозрачность вод. Поэтому рифы в такие периоды строятся фильтраторами–губками, не нуждающимися в хорошей освещенности, а отнюдь не обызвествленными водорослями. Красные водоросли с ярко выраженным половым процессом существуют не менее 1,2 миллиарда лет; за это время не обзавелись цветами, не зацветут и 100 миллионов лет спустя. Цветы нужны наземным растениям, которым приходится опыляться вне водной среды. Крупные хищники–дурофаги («фаг» по–гречески «пожиратель», а первая половина слова означает тех, кто не успел от них увернуться), действительно, характерны для времени самых крупных рифов. Но для этого экосистема должна состоять из множества видов, которые выстраиваются в длиннейшую цепочку, где каждое последующее звено покрупнее ест представителей предыдущего звена помельче. В итоге в самом конце цепи и получаем панцирную рыбу 9‑метровой длины (380 миллионов лет назад), 14‑метрового ихтиозавра (200 миллионов лет назад) или излюбленного персонажа фильма «Челюсти» (50 миллионов лет назад).
И какое чудище ни возьми, тигр оказывается бумажным. Ну с какой стати головоногие моллюски полезут на берег, если этого не случилось 400–420 миллионов лет назад? А ведь у них тогда и конкурентов на суше не было, и раковина, служащая опорой и влажным приютом на случай пересыхания, была. Осьминоги же более 150 миллионов лет эволюционируют в сторону бесскелетных морских существ, которых в лесных партизан переделать уже невозможно. Как черепахе превратиться в стотонного монстра? Сухопутные черепахи никогда не наращивали массу свыше тонны. Проблему размеров снять гораздо труднее, чем панцирь. Аналогии с динозаврами (предельный вес которых, кстати, определяется в 80, а то и в 35 тонн) здесь неуместны. Динозавры сначала решили проблему опоры и дыхания, а потом стали наращивать вес. Предки черепах пошли другим путем: панцирь образовал каркас, предохраняющий грудную клетку от сдавливания. Иначе они не смогли бы ходить и дышать одновременно. А защита — важный, но побочный эффект этой конструкции. С исчезновением хищников дышать легче не станет, и 120-тонная сухопутная черепаха без панциря, к тому же съедающая по 600 килограммов растительности в день (зачем ей столько, холоднокровной?), — это странное изобретение авторов, считающих себя экспертами в биомеханике и физиологии.