За болью следует молитва, а за молитвой снова боль,
За миром ледяная битва, за битвой мир и алкоголь.
И только в танце нет законов, в нелепом танце на углях,
Танцуют даже ведь нейроны, в чистейших мозга зеркалах.
В глазах твоих безмолвная печаль
А помнишь я пришла к тебе домой?
Потом твой дом сгорел случайно.
Не то, чтобы ты злился на меня за это,
Скорей взглянул, глазами, полными печали.
Тем же вечером разбила я сервиз твой чайный,
И пока никто не видит заливался ты слезами.
Извини за этот инцидент случайный,
Парень с грустными глазами.
Вечно я помню тебя обижала,
Просто совесть давно уже потеряла.
Легче не будет я тебе повторяю,
Не пытайся разжалобить монстра глазами.
Вдвойне приятно наблюдать,
Как улыбаешься сквозь слезы.
Ты думаешь я милой смогу все же стать?
Ты предпочтешь реальности смешные грезы?
Мы можем подружиться все же,
И сердце больше я твое не трону обещаю,
Вот только я больная может,
Ведь все придумала я это, знаешь?
Ты плод моих кошмаров всех.
Никто меня естественно не любит.
Никто не плачет по ночам безумно.
И может это и не слишком остроумно,
И может быть меня все это и погубит,
Мои фантазии и грезы возможно сердце
мне и остановят.
На спор стрелять слишком глупо
Не то, чтобы я против этих игр жестоких,
Но боюсь придется долго драить стены после вас.
И где-то в центре ваших туш убогих,
Найду котенка, которого ты телом своим спас.
Как видишь сильно сожалею я,
О том, что медленно ползут трамваи.
О том, что наша милая со стороны семья,
Теряет всех своих детишек в теплом мае.
На спор стрелять слишком глупо,
Давай попробуем придумать причину убийства.
Ну начнем с того, что он ударил меня грубо,
А затем украл мой шоколад бельгийский.
Помню выгнал он мою собаку умную,
Ненавидел он моих подруг безумных.
Разбил мою душу на слух слишком шумную,
И не дал спасти на крыше парней полоумных.
Он злой и заслужил безделья вечного,
Не грубо ли так говорить теперь?
Ему уже не нужно мира бесконечного,
Не нужно и любви ему теперь…
Серьги в меду
Это лето рассыпалось снегом,
Разлилось водопадом ночей.
Этим летом моя фонотека,
Неба зимнего стала мрачней.
На рассвете я серьги топила…
Обмывала их в сладком меду.
Из цветов выжимала чернила,
Окропляя твой разум в бреду.
Лето с нами притворно дружило,
За глаза, обсуждая пороки.
В чай тайком нам болезни крошило.
После этого люди жестоки?
Серьги в вязком меду утонули…
Жаль, ведь дорого стоят они.
Стоят душ, что колечко сомкнули.
Ну зачем души им, объясни?
Стоят серьги в меду все забытые слезы,
Стоят терпкую осень, слепую метель.
Стоят все океаны, твои-мои грёзы,
Но не стоят тебя, дорогая, поверь.
Вишня над твоей могилой
Так небрежно ты пускаешь клубы дыма в потолок,
Постепенно понимаешь, что везет мой монокок.
Виртуальная реальность – это термин о любви,
И не важно, что спасаюсь я в ней от глухой тоски.
Твое имя позабудут, жаль, но это неизбежно,
Плакать вряд ли они будут, бросят горсть земли небрежно.
Я же брошу горсть семян, брошу, и останусь ждать,
И могильщик, хоть и пьян, тоже будет наблюдать.
Собирать мы будем вишню, как и раньше, в декабре,
Деревце всё неподвижно, словно бы назло луне.
Пьяный друг мой предложил в сад её перевезти,
Только у меня нет сил, деревце твоё нести.
Почему твоё? Отвечу. Ты под ним давно лежишь,
Корни крепко держат плечи, ты ему принадлежишь.
Не видать тебе ни солнца, ни кокетливой луны,
Ты при жизни был подонком, им подонки не нужны.
Хорошие мальчики
Хорошие мальчики вряд ли заплачут,
Не думаю, что ты достойна их слёз.
Хорошие мальчики днями херачат,
Без сна и еды, в жару и мороз.
Среди отупевших от безделья людей,
Хорошие пёсики совсем одичали.
Ведь не с кем общаться, ну кроме сетей,
Что их так коварно, всех разом, поймали.
Хорошими псами легко управлять.
Они ведь так страстно в тебя влюблены.
У них можно всё, что увидишь забрать,
Они же, как вещи, что только твои.
Ты главное знай, их обидеть несложно.
Обида в истерику вдруг перейдет.
Печальный исход и больница возможно,
Зато хоть оттуда никто не уйдет.
Хорошие мальчики дело в том, что страдают.
Их кто-то любил, а потом ненавидел.
Они и без слов сейчас понимают,
Конец их истории, нам всем очевиден.