Так оно и случилось. Вскоре Мортус с Грыжей набрели на второго контрабандиста. Этот сохранился чуть лучше – его мордашка почти не пострадала, разве что было откушено правое ухо и кончик носа.
- Какой ужас! – тихим басом выдохнула Грыжа. – Да с ума они тут, что ли, сошли – продуктами разбрасываться? Это ведь грех! Боги накажут.
Выражение уцелевшего лица однозначно указывало на чрезвычайно бурные эмоции, пережитые покойным перед актом умерщвления. Рожа была перекошена гримасой невыносимого ужаса. Рот был распахнут в немом крике. Глаза почти вылезли из орбит. И еще от тела попахивало. Предсмертный ужас вышиб из него начинку.
Причиной смерти стала обширная рана на шее покойного. И вновь, как сразу понял Мортус, здесь поработали чьи-то не слишком крупные зубки. Глотку выгрызли до позвоночника, почти отделив голову от туловища.
- Это два, - тихо сказал Мортус. – Мешков было три. Где-то поблизости еще один.
Они вновь пошли по тропе. И почти на каждом шагу замечали улики, сообщавшие им, что они движутся в верном направлении. На земле валялась то тряпица, то деревянная ложка, то ножик, но не боевой, а маленький и жалкий, чисто порезать хлеб на привале. Мортус был напряжен и готов ко всему. Он заранее произнес заклинание, усилив проклятый меч. Грыжа никакой магией не владела, кроме темных кулинарных чар, но тоже вся подобралась, готовая встретить любую опасность ножом в брюхо, а потом на сковородочку ее, да жарить, да с лучком….
Поэтому, когда впереди прозвучали звуки какой-то возни, а затем и негромкий, полный страдания, стон, оба злодейских функционера не вздрогнули, не испугались, лишь подобрались еще больше и приготовились к бою.
Еще несколько шагов вперед, и свет факела выхватил из тьмы небезынтересную картину. Третий участник группы лиц, замешанной в незаконном обороте специй, лежал на тропе, разбросав конечности и запрокинув голову. По его бледному лицу катился пот, а взгляд дико вытаращенных, совершенно безумных, глаз, был устремлен в пустоту. С окрашенных кровью губ то и дело срывались тихие стоны и хрипы, которые скорее свидетельствовали не о наличии жизни в теле, а о каких-то ее жалких остатках.
То, что человек стоит в шаге от смерти, было ясно и без лекаря. В его животе зияла огромная дыра, обнажившая черные, лоснящиеся кровью, кишки. Частично кишки уже находились снаружи. И оказались они там не сами по себе. Им помогли.
Помощница была здесь же. Она стояла на четвереньках перед еще живым телом, и деловито пожирала его внутренности. Мортус так опешил от этого зрелища, что не сразу понял – существо, жрущее мужика заживо, не какой-то болотный монстр, а самый обычный человек. Женщина, если судить по фигуре. Ее лица Мортус пока не видел – то было погружено в живот контрабандиста.
Этикет предписывал в подобной ситуации пожелать даме приятного аппетита, но Мортус решил пренебречь им, и сразу перейти к десерту. Он поднял меч, готовясь броситься на монстра и пронзить его одним ударом, но за мгновение до его атаки незнакомка прекратила жевать чужие кишки и, не оборачиваясь, бросила:
- Не советую. Порежешь одежду, я тебе глаза выдавлю. И съем.
Грыжа ощутила невольное уважение к этому существу. То знало толк в изысканных лакомствах. Выдавленные глаза в маринаде считались в ее семье элитарной закуской.
- Мы тебе не враги, - быстро сказал Мортус, мигом расхотевший воевать. – Нам неприятности не нужны. Ты ешь, вот и ешь. А мы пойдем своей дорогой.
Существо оторвалось от трапезы, подняло голову и повернуло лицо к Мортусу и Грыже. Бывший владетель черного замка вздрогнул. Представшая в свете факела окровавленная рожа показалась ему знакомой. Он определенно встречал эту барышню прежде. А еще ему очень не понравился цвет ее кожи – нездорово-темный, как у слегка подгнившего покойника.
- О, какие люди на десерт, - улыбнулась женщина. – Да это же сам лорд Мортус. Вот так встреча.
- Мы разве знакомы? – спросил Мортус с опаской.
По молодости чего только ни вытворял и с кем только ни блудил. По пьяному делу в число случайных подружек могла затесаться и нежить. Мортус пристально вглядывался в лицо женщины, мучительно пытаясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах он видел его прежде. Если бы не толстый слой крови, глядишь, и признал бы.
Женщина медленно поднялась на ноги. Ни вид обнаженного меча, ни Грыжа с разделочным тесаком и дюжиной пудов ярости, ее не пугали. Она подошла ближе, и Мортус вынужден был попятиться, пока не уперся во что-то бугристо-холмистое, и не понял, что это фронтальные прелести его кухарки.