Ильнур понял, что служанка не отстанет. Его единственный шанс отвязаться от нее, это покорно проглотить всю принесенную кашу. Отвратительную кашу, которую Ильнур не выносил с детства. Он рос в бедной дворянской семье, где мясо за столом наблюдали лишь по очень большим праздникам. А вот каша была повседневным блюдом. И успела основательно приесться.
- Хорошо, - сдался Ильнур. - Давай ее.
Служанка очаровательно улыбнулась. В ее взгляде читалось торжество триумфатора. Ее взяла. Могучий паладин покорился ее воле и стал хорошим мальчиком. Это первая победа. Продолжив натиск, она добьется своего, и в итоге женит на себе этого прекрасного мужчину.
Ложка начала загружать кашу в рот Ильнуру. Тот глотал ее не жуя, старясь побыстрее протолкнуть в пищевод ненавистное кушанье. То словно и не думало кончаться. Тарелка, вроде бы, была небольшая, но Ильнуру казалось, что он сожрал уже полтора ведра проклятой каши.
- Ну, вот и все, - одобрительно сказала служанка, вычистив тарелку, и вытерев салфеткой подбородок и губы паладина. - Вот и умница. А теперь чай!
Строго следуя рекомендациям лекарей, она поила Ильнура особым травяным чаем, чрезвычайно полезным для здоровья, но ужасным на вкус.
- Пожалуйста, не нужно, - взмолился тот. - Я уже наелся.
- Да тут всего-то полкружечки, - улыбнулась служанка, всем своим видом давая понять, что не отступит. Она уже почуяла его слабину.
Ильнур послушно приподнял голову и открыл рот. Служанка поднесла кружку к его губам, и паладин стал хлебать горький, кислый и всеобъемлюще противный чай, который, по крайней мере, перебил гнусный вкус недавно съеденной каши.
Покончив с чаем Ильнур тяжело уронил голову на подушку. После этой во всех смыслах полезной для здоровья трапезы он мечтал об одном - умереть.
- Желаете, чтобы я почитала вам? - спросила служанка.
Все последние дни она читала ему хронику рыцарей небесного пламени - историю группы паладинов, живших в незапамятные времена. Историю явно писал человек, видевший паладинов только на картинках. В хронике все рыцари представали в образе безгрешных святых, говорили исключительно стихами, постоянно в кого-то влюблялись и не делали ничего полезного для общества. Окажись эти бездельники в подчинении Ильнура, он бы заставил их рыть выгребные ямы - хоть какая-то польза.
- Не нужно, - ответил Ильнур. - Я бы хотел вздремнуть.
Служанка одарила его томным взглядом, поднялась с кровати, как бы невзначай задрав при этом юбку до пределов возможного и явив взору паладина все сокровенное, забрала посуду и величаво удалилась из покоев, лихо вертя сочным задом. Когда дверь за ней закрылась, Ильнур шумно выдохнул. Он выждал немного, убеждаясь, что сиделка не вернется зачем-нибудь, и только после этого рывком сбросил с себя одеяло.
На нем была надета ужасная розовая пижама, в которой более пристало почивать какой-нибудь принцессе или княжне. Пижама тоже была делом рук сиделки. Та основательно взялась за дело. Ильнур чувствовал, что если он не предпримет решительных шагов, то точно угодит под венец.
Он осторожно сел и спустил ноги с ложа. Лекари строжайше запретили ему вставать, но Ильнур плевать хотел на их предписания. Каждый день он тайком поднимался на ноги и ходил по своей комнате от стены к стене. Все было бы гораздо проще и быстрее, если бы его лечением занимался настоящий целитель, а не коновал из лазарета. Но с недавних пор в королевстве ощущался острый дефицит целителей. Большая и лучшая часть этих специалистов погибла на нейтральной полосе, угодив под удар злодейской армии. Те же, что остались, были заняты по горло. Раненых было столько, что лекари выбивались из сил. Ильнур, чьей жизни ничего не угрожало, сам добровольно вызвался исцеляться по старинке - зельями, мазями и постельным режимом. Пусть лучше целитель потратит свою волшебную силу на какого-нибудь рыцаря, стоящего на пороге смерти, чем на него. Он уж как-нибудь сам выкарабкается. Ему не привыкать.
У Ильнура был припасен один тайный козырь в рукаве. В тайнике за тумбой хранился пузырек с великолепным лечебным зельем. Но Ильнур берег его до последнего. Он решил так - нужно поправиться насколько это возможно, набраться сил, а уже после он использует зелье. Использует, и сразу же отправится в путь.
Ильнур отдавал себе отчет в том, что никто не позволит ему бросить Форинг и пуститься на поиски Эларии. После битвы на нейтральной полосе и понесенных потерь Ангдэзия заметно ослабла перед лицом врага. Дакрос Безжалостный давно уже знал обо всем. И о том, сколь многих рыцарей недосчитались добряки на поле боя. И о том, что их главное магическое оружие - верховная волшебница всея королевства, бесследно исчезла. Скорее всего, была похищена Свиностасом. Дакрос все знал. И в Ангдэзии знали, что он знает. А потому все жили как на вулкане, в любой момент ожидая полномасштабного вторжения. Никому не верилось, что Дакрос, это исчадие зла, упустит такую возможность разгромить своих вечных врагов. Все приграничные крепости находились в режиме повышенной боевой готовности. В них свозились припасы, рылись дополнительные колодцы, прибывало подкрепление из внутренних резервов. Увеличился призыв добровольцев извне, но этих героев еще предстояло обучить, а времени на это могло и не хватить. И если бы в подобной ситуации, когда сам воздух был пропитан предвестием скорой войны, Ильнур стал бы проситься в одиночный поход, на него посмотрели бы как на безумца. Куда это он собрался? И на кого он оставит Форинг? А если завтра к стенам города пожалует армия темной империи, кто организует оборону? Нет, его не отпустят. На это нечего и надеяться.