- У тебя ведь есть принадлежащая мужу вещь? – спросила тетушка Гангрена.
Грыжа быстро вытащила из сумки какую-то грязную желто-коричневую тряпку, вручила родственнице и пояснила:
- Портки возлюбленного.
Тетушка поднесла их к лицу и мощно втянула широкими ноздрями аромат ношеных штанов.
- Хорошо, хорошо, - одобрительно кивнула она. - Ну, приступим.
Мортус ждал, что Гангрена пустит в ход тесак, но просчитался. Та уронила ладони на голый живот пленника, вцепилась пальцами в кожу и рванула ее в стороны. Раздался жуткий треск и противное чавканье. Плоть паренька разверзлась, обнажив внутренности. Пленник дико орал. Из его рта вместе с криком хлестала рвота. С другой стороны жертвенной туши тоже били фонтаны и гейзеры.
- Посмотрим, - деловым тоном пробормотала тетушка, запуская правую руку во чрево жертвы.
Она подцепила его кишки и потащила наружу. Пленник взвыл в последний раз, захрипел, даваясь рвотой и кровью, содрогнулся и замер.
- Так, так, - бормотала Гангрена, перебирая гирлянду кишок. - Очень интересно.
Она уронила кишки, и голыми руками разломала грудную клетку жертвы. Затем начала поочередно извлекать оттуда органы, осматривать и бросать себе под ноги.
- Ну, что? - нетерпеливо спросила Грыжа.
- Обожди! - осадила ее тетушка. - Видишь, дитя, я над этим работаю.
Она взяла портки Андиса, и затолкала их в развороченную утробу жертвы. Подержала там немного, вытащила и развернула.
- Ага, ага, - задумчиво бормотала она, изучая пятна крови и испражнений на ткани штанов. - Ну, в целом картина ясна. Муж твой далеко, в чужом краю.
- Да это я и сама знаю, - перебила Грыжа. - Где он конкретно?
- Обожди, дитя, все скажу. Вижу подле него женщин.
- Нет! - воскликнула Грыжа, схватившись одной рукой за сердце, а другой за тесак. - Семейный очаг под угрозой!
- И еще какого-то заморыша безликого, - добавила Гангрена.
- Это, наверное, Свиностас, - догадался Мортус. - Так они вместе. Где они, тетушка?
- На юге. Точнее не скажу. Вижу деревья. Лес. Древний. А еще одна из женщин очень странная, со смешными такими остренькими ушками.
- Эльфийка! - выпалил Мортус. - На юге, значит? Ну, все ясно. Этот гад у эльфов.
- Эльфийка соблазняет супруга, - пророкотала Грыжа страшно. - Да прольется рекою бурной кровь эльфов!
После того как информация была получена, гости засобирались в обратную дорогу.
- На ужин бы остались, - предлагала Гангрена.
- Никак не можем, - извинялся Мортус. - Срочные дела. Нужно ловить беглецов.
- Путь дальний. Переночевали бы у тетушки под крылышком, а завтра поутру со свежими силами....
Мортус подозревал, что если они останутся на ночь, то до утра он точно не доживет. Тетушка или зажарит его на вертеле, или запечет на углях.
- Никак не можем, - сказал он с сожалением, взбираясь в седло. - Рады бы, но никак.
- В другой раз, - пообещала Грыжа. - Привезу тебе муженька. Похвастаюсь.
Все то время, пока они пересекали поляну, Мортус спиной чувствовал на себе плотоядный взгляд тетушки. И тихо радовался, что ему удалось унести отсюда ноги. Черта с два он заглянет к этой людоедке повторно. И ни за что на свете не поедет знакомиться с прочей родней своей необычной кухарки.
Глава 19
Вокруг, вздымаясь черными перстами из снежного моря, высились облизанные ветрами скалы. Выла вьюга. Ветер подхватывал и кружил снежинки, стараясь бросить каждую из них в лицо одиноко бредущему по глубокому снегу человеку. Над миром повисло низкое, свинцового цвета, небо. На этом небе, судя по всему, солнце было нечастым гостем. По крайней мере, за минувшие дни Гамал не наблюдал его еще ни разу.
В монотонном вое ветра ему послышались грозные голоса. Старик огляделся, щуря глаза и закрывая лицо ладонью. Вокруг не было никого, кто мог бы хоть что-то сказать. Скорее всего, ему просто померещилось.
Поправив сползшую с плеча заячью тушу, Гамал вновь зашагал по снегу в сторону трех высоких скал, стоящих рядом и напоминавших огромный расколотый зуб. Закоченевшая рука едва удерживала древко лука. В болтающемся на поясе колчане осталось всего две стрелы. Все остальные были растрачены им впустую и затерялись в снегу. И лишь чудом она из них нашла пухлое тело зайчика. Хотя, какого уж там зайчика. Увидев этого зверя впервые, старик решил, что перед ним некрупный белый медведь, зачем-то отрастивший себе огромные уши. Алхимик понятия не имел, что где-то в мире еще водятся такие исполинские животные.