Гамал, мрачный, как грозовая туча, склонился над своей порцией и упорно делал вид, что не слышит потока капризной критики в свой адрес. Но когда дело дошло до певца, он не выдержал.
- Ты мне, что ли, петь предлагаешь? - спросил он сердито.
- Необязательно сразу петь, - пояснила Риана. - Но ты мог бы хотя бы попытаться создать навевающую аппетит обстановку. Вот как ты меня к столу позвал?
- Обыкновенно. Сказал: садись жрать.
- Садись жрать! - передразнила его Риана. - Я тебе не домашняя живность. Этаким манером со свиньей общайся, когда заведешь. Я же дама благовоспитанная, фактически из высшего общества.
- Если не нравится мой сервис, можешь харчеваться в другом месте, - предложил Гамал.
- В каком? Больше негде, а то бы я уже давно. А ты и пользуешься тем, что у меня выбора нет. Вот она, наглядная пагубность отсутствия честной конкуренции. Завелся монополист, и сразу - садись-ка жрать. И жри что дают.
Высказав Гамалу все, Риана нехотя протянула руку и осторожно взяла с деревянного блюда кусочек мяса. Подула на него, и осторожно откусила.
- Как я и думала, - сообщила она с прискорбием. - В этот раз ты его не дожарил. Пойми, дедуля, в кулинарном искусстве важно отыскать идеальный баланс между сырым и сгоревшим. У тебя пока не получается. И да, что там насчет специй? Я о многом не прошу, но хоть соли-то ты мог бы раздобыть.
Гамал с трудом подавил желание схватить свою тарелку и ударить неблагодарную нахлебницу по голове. Эта дрянная девка совсем обнаглела. Она отлично знала, что только в ней одной заключено их спасение - без телепорта из этих краев живыми не выбраться. Вот и пользовалась своей незаменимостью, выдвигая все новые и новые требования. А сама ленилась даже дров подбросить в угасающий костер.
- Когда уже восстановятся твои силы? - сквозь зубы процедил Гамал.
- У тебя еще хватает бесстыдства спрашивать о моих силах? - воскликнула ведьма. - Да с таким уходом я и через год на ноги не встану. Откуда им взяться, силам? Они от горелого или сырого мяса не прибавятся. От них еще хуже станет. А ты бы меньше ворчал, вместо чего пошел бы и добыл нормальной еды. Ты ведь мужчина. Старенький, но еще мужчина. Вот и позаботься обо мне.
- Да что мне еще-то сделать? - закричал Гамал.
- Сделай уже что-нибудь! - потребовала Риана, после чего быстро умяла свою порцию и залезла под меха и шкуры.
Гамал долго сидел над плохо прожаренными кусками зайчатины и думал. Стрел осталось всего пять, шанс, что он сумеет убить еще одного зайца, был близок к нулю. А другой еды в этих краях не найти. Если они в ближайшие дни не покинут север, то рискуют остаться здесь навечно.
Ночь была долгой и холодной. Мороз пробирался даже вглубь пещеры, и Гамалу приходилось постоянно просыпаться и подбрасывать дрова в костер. Ему было холодно. Почти все меха, оставшиеся от прежних хозяев убежища, присвоила себе Риана. Гамалу досталась рваная шкура то ли лошади, то ли оленя, которая очень плохо защищала от суровых северных температур. Сидя у костра, он прислушивался к вою метели снаружи, и думал о том, что же им делать дальше. Чем восстановить растраченные ведьмой силы? Отвара из сосновых игл для этого будет маловато. Разве что попытаться раскопать снег под деревьями и поискать каких-нибудь травок?
Иного выхода он не видел.
Утром, когда Риана громко храпела под ворохом мехов, Гамал натянул на ноги сапоги, облачился в старую, воняющую потом, шубу, взял лук, оставшиеся стрелы и вышел наружу. Погода прояснилась. Буран закончилась, небо было чистым и безоблачным. Ветер стих, из-за чего даже окрепший морозец переносился заметно легче.
Вместо того чтобы спуститься вниз по тропе, Гамал побрел по склону, торя путь в глубоком снегу. Первые сосны начинались шагах в пятидесяти от входа в пещеру, и это незначительное расстояние он преодолевал не меньше часа. Пока добрался до деревьев, был чуть живой от усталости. С алхимика градом катился пот. Он повесил на ветку лук и колчан, и взялся за работу. Разгребать снег было нечем, пришлось орудовать собственными руками. Гамал хрипел и пыхтел, проклиная старость и пришедшую вместе с ней немощь. Тут он несколько прибеднялся - несмотря на внешность старца, он находился в отменной физической форме и мог дать фору многим молодым лентяям. И все же тяжелая работа быстро истощила его силы. Да и ладони вскоре замерзли от непрерывного контакта со снегом.